Не только о театре - [133]

Следовательно, совершенно небезразлично, как вы были одеты, побрились ли перед спектаклем и как себя держали во время представления и в антрактах. И когда ваша жена долго сидит перед зеркалом, укладывая волосы, не раздражайтесь и не говорите ей: «Для кого это ты прихорашиваешься?» Если вы даже твердо знаете, что это делается не для вас, то знайте — она это делает для общества, для спектакля, и она права.

Основные ошибки, которые совершаются отдельными зрителями в общественных местах, происходят по двум причинам: из-за того, что человек забывает основную цель своего похода, и, опять же, из-за желания поставить себя в привилегированное положение по отношению ко всем прочим.

Рассмотрим оба случая.

Вот человек, у которого произошла какая-то путаница с билетом. Кто-то сидит на его месте или ему продали по ошибке не на тот день. Это, конечно, неприятно, но все такие случаи, как правило, улаживаются. И как неправа бывает жертва подобных мелких происшествий, когда начинает шуметь, скандалить, совершенно забывая, что пришел он сюда для отдыха, для развлечения и что зря портить себе и другим нервы нерационально.

После конца спектакля, когда все зрители, воздав аплодисментами должное исполнителям, все вместе направляются в гардероб, там возникает некоторая задержка, которая, впрочем, длится не более пяти-восьми минут. И вот у некоторых, наиболее хитрых и отсталых зрителей возникает «адский» план: а что если выйти из зала за пять минут до конца? Тогда можно одеться без очереди! И в самые напряженные минуты развязки, когда все зрители, затаив дыхание, еще следят за исполнителями, из разных концов зала поднимаются эти «хитрецы», которым наплевать на то, что они мешают смотреть другим, мешают играть актерам, и которым важно в сей момент только одно — опередить своих соотечественников… на вешалке, поскорей получив свои пожитки в гардеробе.

А глядя на них, и менее догадливые, но не менее бесцеремонные, наступая на ноги сидящим зрителям, тоже устремляются к выходу из зала. Раздраженные зрители, которым хочется досмотреть до конца, начинают кричать: «Тише! Безобразие!» и т. д. От этого шум в зале усиливается — и концовка сорвана.

Юридически театр не имеет права затруднять выход из зала зрителям, достаточно того, что он имеет и применяет право не впускать в зал опоздавших. Но общественное преступление таких зрителей не меньше, чем если бы кто-нибудь из слушателей концерта стал бы трубить в трубу в зале филармонии или пачкать сажей картины в музее. Во всех этих случаях равно гибнут произведения искусства на глазах у публики, которая хочет ими насладиться до конца.

Так что, дорогой читатель, если вы далеко живете, если вам не понравился спектакль или если вы так превосходите общую массу зрителей понятливостью, что вам все ясно, когда другие еще разбираются, — уйдите домой в антракте и никаких претензий вам никто не предъявит.

Полезно еще напомнить, что во время несчастных случаев в театрах, таких, как пожар, которые в наше время бывают, к счастью, очень редко, никто из зрителей не сгорает. Страдают лишь те, которых топчут и сбивают с ног невоспитанные зрители, устраивающие панику. Вот до чего доводят плохие манеры!

Многие вопросы о поведении в общественном месте каждый может решить для себя простым средством, полезным вообще во многих случаях, — это поставить в воображении себя на место соседа. Так, если вам удобно сидеть, положив ноги на кресло, стоящее перед вами, проверьте, понравится ли вам, если зритель, сидящий за вами, то же самое сделает с вашим креслом и уткнет носки своих ботинок в вашу спину. Если бумажка от конфеты при разворачивании во время действия издает громкий шорох, помните, что всегда кажется, будто своя бумажка шуршит не так громко, как бумажка соседа, но что это только кажется, а шуршат они одинаково…

ТВОЙ СОСЕД ПО РАБОТЕ

Основные правила поведения людей на работе — в учреждениях, институтах, бюро и на производстве — обычно очень подробно изложены в «Правилах внутреннего распорядка», которые висят на видном месте между гардеробом и буфетом. Поэтому мы коснемся только тех вопросов, которые в этих правилах не указаны, но имеют немалое значение для самочувствия трудящихся на работе.

Основная особенность, служащая причиной многих недоразумений и требующая особого освещения в нашем трактате, состоит в том, что, с одной стороны, все сотрудники, от уборщицы до директора, — равны в своих правах как граждане Советского Союза, а с другой стороны, — все они находятся в определенном соподчинении и совершенно неравны в своих служебных правах. Так, например, если директор может уволить уборщицу, то уборщица не может уволить директора.

Казалось бы, что эта ясная формула равенства граждан при неравенстве их как служащих диктует столь же ясный вывод, что, подчиняясь по служебной линии, в человеческих взаимоотношениях я совершенно равен с моим самым главным начальником и с моим самым низкооплачиваемым подчиненным.

Однако эта ясная конструкция взаимоотношений нередко нарушается с двух концов одновременно: некоторые начальники свое служебное превосходство распространяют на все свое поведение даже в нерабочее время, а некоторые подчиненные свою подчиненность стараются распространить не только на работу… чем и укрепляют начальников в их «заблуждениях».