Не только о театре - [105]
1. «Могло быть хуже!» В самой уничтожающей рецензии, на первый взгляд не оставляющей живого места в критикуемом объекте, все же можно обнаружить и пропущенные обвинения. Гарантией этого обычно служит ограниченность размеров рецензии.
Допустим, вас обвинили в формализме, натурализме, эклектизме, эстетизме, но, по крайней мере, в рецензии нет ни слова о плагиате. Уже хорошо.
Если все-таки нашелся материал и для обвинения в плагиате, то ничего не пишут о поджоге театра. А это было бы хуже.
Если обвинили и в поджоге, то не обвиняют в убийстве и т. д., и т. д. Мы категорически гарантируем, что нет такой злой, уничтожающей рецензии, как бы тяжело она ни воспринималась при первом чтении, действие которой нельзя было бы смягчить рассуждением: «могло быть хуже!»
2. «Завидуют!» На свете много плохих пьес, спектаклей, литературных и художественных произведений. Не странно ли, что к вашему, пусть несовершенному, произведению проявляется столько внимания?
Не потому ли это, что в нем сквозит истинный талант, тревожащий бездарных завистников? Не зависть ли породила столько яда в выражениях (если есть яд) или такое подозрительное спокойствие в отрицательных оценках (если есть спокойствие)?
Ничего! Долго так продолжаться не может. Здоровая часть критики разберется в конце концов, где тут зарыта собака, и правда восторжествует! Пушкина при жизни тоже ругали!
Если пункты «1» и «2» не принесли вам успокоения, в особо тяжелых случаях рекомендуется для временной анестезии применение способа «бог накажет».
Представьте себе вашего критика, независимо от его пола и возраста, в самом неприятном для него положении. Его покусала бешеная собака, его бросила жена (или муж), он сел на свежеокрашенную скамейку, потерял библиотечную книгу, а в ней лежал паспорт и т. д.
При ярком представлении его заслуженных несчастий вы почувствуете немедленное облегчение. Это упражнение следует повторять, пока ваша собственная неприятность не покажется вам гораздо более сносной.
В отличие от обращения с положительной рецензией, отрицательный отзыв не рекомендуется перечитывать, хранить при себе и показывать знакомым. Лучше всего его сразу сжечь или порвать. Все-таки одним экземпляром стало на свете меньше. И то утешение!
Предупреждение. Среди разнообразных способов устранения вредного действия отрицательной рецензии есть и такие, против которых нам хочется предостеречь наших читателей, хотя некоторые из этих вредных способов и применялись отдельными нервными деятелями искусств.
Один из наиболее вредных — «идеологическая диверсия».
Способ этот строится на простом рассуждении. Я — деятель советского искусства. Статья направлена против меня, следовательно, против советского искусства. Кто заинтересован в подрыве нашего искусства? Враги. Следовательно, рецензия написана рукой врага.
Недостаток этого, казалось бы, стройного рассуждения заключается в том, что он не приносит облегчения. Все-таки легче быть жертвой несправедливой отечественной рецензии, чем объектом международного заговора.
ХВАЛЯТ СОПЕРНИКА
Нам приходилось нередко наблюдать, что положительный отзыв о работе соперника воспринимается многими деятелями искусства еще более мучительно, чем отрицательные в их собственный адрес.
Это парадоксальное явление еще не нашло себе научного объяснения. Возможно, что причины этого недуга следует искать в явлениях атавизма, возвращающих современным работникам искусства навыки, выработанные их далекими предками при дележе коллективно убитого мамонта.
Не углубляясь, однако, в этот темный еще вопрос, мы ограничимся констатацией описанного выше явления и приведем несколько практических советов, как смягчить неприятные ощущения.
Итак, в прессе появляется восторженная статья по адресу хорошо вам известного товарища по работе, деятельность которого, по вашему искреннему убеждению, не заслуживает такой оценки, во многом уступает вашим собственным достижениям и т. д.
Гнетущее ощущение несправедливости охватывает вас, тем более тяжелое, что пути открытого, честного протеста вам закрыты.
Любую попытку в этом направлении припишут низменным чувствам — зависти, ревности или склочности.
Выход из вашего тяжелого положения вы быстро найдете, проделав следующие психологические упражнения.
1. Незаслуженному успеху не стоит завидовать. Вспомните, что с высокой горы больнее падать. Потом разберутся — кого превозносили.
2. Представьте себе необъятные просторы космического пространства, Млечный Путь, туманности… какой ерундой по сравнению с этим покажется вам огорчившая вас рецензия. Даже на планетах нашей маленькой солнечной системы о ней ничего никогда не узнают!
Если эти упражнения не принесут вам облегчения, значит, вы действительно неисправимый завистник, и мы отказываемся вам что-либо еще посоветовать. Мучайтесь — так вам и надо!
СОПЕРНИКА РУГАЮТ
Способы получать искреннее удовольствие от статьи, в которой ругают соперника, достаточно хорошо разработаны.
Для получения исчерпывающего удовольствия от такой статьи ни в коем случае нельзя применять упражнение из предыдущего параграфа (о тщете земной суеты по сравнению с космосом), так как оно может свести на нет все отпущенное вам судьбой удовольствие.
Народный артист СССР В. И. Стржельчик — одни из ведущих мастеров Ленинградского академического Большого драматического театра имени Горького, популярный киноактер. О его творческой судьбе и рассказывает эта книга, рассчитанная на широкий круг читателей.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
Что такое — нуар? Специалисты и сейчас не могут решить — Это стиль? Жанр? Философия? Зародившись в кинематографе, нуар проник в живопись и фотографию, литературу и музыку. Сейчас он уверенно поглощает компьютерные игры. Книга, которую вы держите в руках, рассказывает о том, как родился и развивался мир, населенный роковыми красотками, продажными копами и философствующими гангстерами, его канонах, трансформации и перерождении.
Владимир Высоцкий написал более семисот песен и стихов, сыграл культовые роли в театре и кино. Он был одним из немногих советских людей, кто мог свободно путешествовать по миру. Но было ли у него в жизни все так легко и безоблачно, как могло показаться на первый взгляд? Он всегда жил крайностями и шел напролом, ни в чем не признавая чувства меры. Он прожил всего сорок два года. Но и при жизни, и по прошествии сорока лет после смерти его биография до сих пор остается предметом ожесточенных споров. Эта книга — еще одна попытка попробовать понять и разгадать некоторые грани этой уникальной личности, а главное — попытаться ответить на вопросы: что сделало его таким, откуда в его песнях этот трагический надрыв, а в стихах — пульсирующий оголенный нерв?.. Своими мыслями и воспоминаниями о Владимире Высоцком и о том, как они относятся к разным аспектам его жизни и творчества, делятся двоюродная сестра поэта Ирэна Высоцкая, коллеги по актерскому цеху Лариса Лужина и Николай Бурляев, кинодраматург Илья Рубинштейн, режиссер, сценарист, Андрей Левицкий, главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев, рок-музыкант Александр Ф.
Виталий Раздольский принадлежит к послевоенному поколению советских драматургов. Пьесы, вошедшие в его книгу, тесно связаны друг с другом и отличаются идейно-тематической целостностью. Автор тонко подмечает пережитки в сознании людей и изображает их в острообличительной манере. Настоящий сборник составили пьесы «Беспокойный юбиляр», «Дорога через Сокольники», «Знаки Зодиака».
В книгу вошли эссе, выражающие впечатления автора от пьес, поставленных Котласским драматическим театром с 2009-го по 2016 г.Не претендуя на исчерпывающий анализ театральных постановок, В.П. Чиркин искренне высказывает свои соображения, а зачастую – и восторги от работы театра и его актёров, занятых в том или ином спектакле.