Не ссорьтесь, девочки! - [64]

— Может быть, чуть позже. Спасибо, — отвечает она и будто случайно промахивается мимо пепельницы и тушит сигарету о ладонь назойливого незнакомца.

— Ох, простите.

— Да чего ты?! — взвизгивает он. — Накрасилась небось, чтоб тебя заметили. Ну мы тебя и заметили.

— Я рада. Но мой «Властелин» будет ревновать.

Нонна неопределенно обводит рукой зал.

— Понял. Не одна. Прости.

Мужчина отошел, на ходу качая головой и давая понять приятелям, что вариант бесперспективный.

— Не для нас красилась, — объяснил он.

— Эх, ты! Осветителей позорить! — хлопнул его по спине товарищ.

— Я же знал, что не сговорится, — сказал другой.

Незадачливый переговорщик задумался.

— Иностранка, что ли?… У нее какой-то властелин есть, который даже сигареты «Властелин» заставляет курить. Припечатал.

— Ладно, дай бабе выпить. Раздобрится. Иностранки тоже пьют, иногда как лошади.

Олег глядел на Нонну и хмурился. Он видел, как официант принес ей меню, как она склонила голову набок, видел завиток над ухом и то, как она потушила сигарету о добродушного и слабого на женский пол осветителя Колю.

Актриса, сидевшая между ним и режиссером Федоровым, усмехнулась.

— Прости, — сказал он. — Что ты говорила про Меньшикова?

— Тезки вы с ним, — обиделась она.

Олег виновато улыбается.

— Да ладно, что уж там. Мужики — коблы. Это аксиома.

Режиссер Федоров тоже рассматривал Нонну.

— Ты смотри-ка, а мы героиню искали, — сказал он. — Я весь театральный репертуар в городе пересмотрел, будь он неладен.

— Ты засыпал минут через пять после начала каждого спектакля, — ответил Шершневский и отпил вина.

— Потому что, друг мой, все бездарны и безобразны.

— Но-но! — грозит ему актриса. — Чувствую какой-то выпад.

— Прости, дорогуша, — Федоров лениво целует ее висок. — Ты — исключение. Ты — золото, это конечно. Но блестишь очень сильно, потому что новенькая. Только что с конвейера. А эта штучка старинная. Ей блестеть не надо.

— Да, старовата мадам, — елейным голосом произнесла актриса.

Во время съемок она стала любовницей Федорова и имела право его ревновать. С Олегом в этом фильме они играли страстно влюбленных. Их главным съемочным объектом стала гигантская постель, поэтому и Олега она считала в какой-то мере своим и тоже ревновала.

— Великодушней надо быть, добрее, — Федоров запустил руку в блестящие волосы актрисы. — Юность — скоропортящийся продукт. Выпьем, друзья, за мое здоровье! С днем рожденья меня!

Съемочная группа сдвигает бокалы.

Музыканты, киношники, грузинская компания в углу — все в черном, в коже и в усах. Нонна вставляет сигарету в мундштук. Близоруко щурясь, оглядывает зал в поисках того, у кого можно прикурить. Один из черноусых князей с готовностью щелкает зажигалкой.

— Спасибо, — обволакивает его голосом Нонна. — Мои сигареты очень подошли бы такому человеку, как вы.

Она протягивает ему пачку. Грузин берет, вертит ее в руках, не понимая, как на это реагировать.

— Можете взять себе, — предложила Нонна, и черноусый ушел обсуждать с товарищами, что может означать странное поведение странной женщины? Повод познакомиться? Намек примкнуть к их компании? Или какая-то провокация? Такие женщины просто так не заговаривают. Несколько черных голов склоняются над пачкой в глубоком раздумье. Грузины тихо совещаются, изредка выкрикивая короткие гортанные реплики.

Олег не был оригинальным, когда дело касалось выбора подруг. Ему, как и всем, нравились красивые, умные, добрые, хозяйственные и сексуальные. Не все совпадало и не всегда, но Олег не расстраивался. Он — актер, многообразие жизни являлось частью его профессии. Тем более что жениться он не собирался.

Олег доброжелательно относился к девушкам, с которыми встречался. Давал себя соблазнять, давал собой манипулировать, поддавался чувствам. При этом ничего не обещал и расставался легко. Он долго изучал сочетания положительных качеств женщин и в конце концов пришел к выводу, что достаточно знает их. И, чтобы не скучать, сам с собой играл в потешную игру: встречаясь с очередной барышней, загадывал, чем она сможет его удивить. Иногда не распознавал, но чаще угадывал. Предсказуемость — самый большой их недостаток, думал он.

Олег смотрел на Нонну и ничего не понимал. Он видел, как она подошла к музыкантам. Продолжая играть, гитарист свесился с эстрады, а странная женщина что-то шепнула ему. Гитарист вежливо кивнул. Что она заказала? Чем удивлять будем, барышня? Олег сделал ставку на Элвиса Пресли. Но оркестр заиграл старый военный мотив и солист запел: «Давай закурим, товарищ, по одной, давай закурим, товарищ мой». Олег привстал, закурил и снова сел.

Официант принес графин водки, поставил на стол закуски. Собирался наполнить хрупкую рюмку, но странная женщина накрыла ее пальцами и глазами указала на бокал. Официант профессионально сдержался и выполнил просьбу. Рука его дрогнула на середине.

— Полный! — скомандовала Нонна.

Водка продолжает литься в бокал. Нонна благодарно кивает официанту.

— Сигарету «Властелин»?

— Нам нельзя ничего брать у клиентов.

— Жаль. К «Властелину» привыкаешь.

Официанта залучили грузины, а Нонна засмотрелась на бокал с водкой, в то время как Олег смотрит на нее. Нонна поднимает бокал и, прикрыв глаза, бормочет: