Не спеши сказать «нет» - [7]

Тишина, пронизанная воспоминаниями, повисла между ними. Розалинда унеслась в мыслях к дню рождения Эммы, когда она впервые увидела Майкла. Было весело, ей кто-то налил шампанского, она пригубила бокал, и тут ее глаза встретились с глазами Майкла, стоявшего в противоположном углу комнаты. Его светлые глаза, казалось, жили собственной жизнью на аскетичном лице. Розалинда, странно взволнованная, отвела взгляд и сделала глоток шампанского.

Когда она посмотрела снова, он уже ушел. Раздраженная своим любопытством, Розалинда лихорадочно искала его взглядом, пытаясь увидеть снова, но он словно испарился. А потом, когда она уже бросила все попытки найти его, Эмма потащила ее в сторону, чтобы представить своему брату.

— Это Майкл, — сказала она, и Розалинда взглянула в спокойные серые глаза и почувствовала, как ее сердце замерло.

Если он и узнал ее после того короткого обжигающего обмена взглядами, то виду не подал. Внешне он оставался предельно вежливым и сдержанным. Розалинда, привыкшая, что ею все откровенно восхищались, была заинтригована. Она чувствовала неодобрение, исходящее от него, и скрытое издевательство в голосе, которое подстегивало ее ответить ему тем же.

Да кто он такой, этот Майкл Брук, чтобы так себя вести! Всего лишь брат школьной подруги.

Конечно, их отношения были обречены с самого начала. Майкл не принадлежал к утонченному блестящему обществу, в котором вращалась Розалинда. Она была экзотическим созданием, чуждым его кругу. Когда они расставались, у них не осталось абсолютно ничего общего. А еще…

Розалинда не могла не вспомнить, как все различия между ними стирались, стоило им только прикоснуться друг к другу. Прошло пять лет, а она по-прежнему помнила дрожь возбуждения, пробегающую по позвоночнику, когда Майкл касался ее кожи.

Против воли взгляд Розалинды скользнул по его рукам, уверенно и крепко державшим руль, и она вспыхнула при мысли о том, что эти же руки скользили вдоль ее тела, превращая его в расплавленную лаву, обещая еще больше, медленно, медленно… И эти губы, так крепко сжатые сейчас, когда-то восхитительно касались ее кожи, их уголки приподнимались, когда он чувствовал, как она дрожит от наслаждения…

Розалинда с усилием отвела глаза и в отчаянии уставилась на номерные знаки идущей впереди машины, прочитывая их вновь и вновь, как будто, запомнив их, могла стереть из памяти все другие воспоминания.

Было глупо так переживать. Другие пары расходятся и умудряются встречаться, не ощущая этого мучительного напряжения.

Розалинда откинулась на спинку сиденья и попробовала расслабиться. Если она не может забыть прошлое, то, по крайней мере, сумеет притвориться, что забыла.

— Тебе удалось позвонить тете? — попыталась она разрядить атмосферу.

Майкл кивнул, не взглянув в ее сторону.

— Я сказал, что немного опоздаю и что со мной будут жена и сын.

Розалинда услышала, с каким недовольством он произнес слово «жена», но решила не заострять на этом внимание и продолжать нейтральный разговор, пока это возможно.

— Она не возражала?

Он пожал плечами.

— Трудно сказать. Хотя ее манера говорить по телефону была несколько грубоватой.

— Эмма сказала, что ваша тетя довольно эксцентрична.

Розалинда устроилась поудобнее на сиденье, необыкновенно воодушевленная тем, что Майкл в конце концов соизволил разговаривать с ней.

— Никто из нас не знает, какая она на самом деле. Я не видел тетю Мод с девяти лет. Помню, как мы пили чай у нее. Она мне понравилась. Говорила с нами — детьми — точно так же, как с взрослыми.

Розалинда подсчитала в уме.

— Если тебе было девять, когда вы виделись в последний раз, то прошло больше двадцати лет?

— Двадцать два, — сказал Майкл. — Мод что-то не поделила с моей прабабушкой. Я не знаю, что именно, возможно, что-то тривиальное, незначительное, но слова были сказаны и обе стороны оскорблены. Мод порвала все контакты с семьей. Ее муж умер около пяти или шести лет назад, и я должен признаться, что считал ее тоже умершей, пока не получил от нее письмо пару месяцев назад.

— Письмо? Что за письмо?

— Она писала, что не может одна разобраться в делах мужа, и буквально приказывала мне в качестве ближайшего родственника и последнего мужчины в роду приехать и взять на себя ответственность.

Розалинда украдкой взглянула на него. Его тетя Мод была самой смелой женщиной из всех, что она знала!

— Это не похоже на тебя — подчиняться приказам кого-либо, — прокомментировала она и была вознаграждена улыбкой.

Правда, едва заметной, просто легким движением уголков губ, но Розалинда ощущала себя так, словно покорила горную вершину.

— Не могу сказать, что мне это нравится, — признался Майкл. — Моим первым порывом было посоветовать ей найти хорошего адвоката, но ее письмо обеспокоило меня. Мне показалось, что тетя Мод просит о помощи. Вероятно, она слишком горда, чтобы написать об этом прямо. — Он сделал паузу. Направив машину в первый ряд, обогнал три грузовика, идущих цепочкой, и продолжил: — У меня сложилось впечатление, что письмо и просьба в нем — только предлог для восстановления сожженных мостов между членами семьи. Поэтому я написал ей, что нахожусь за границей, но приеду, как только у меня появится время. Это и есть мой первый отпуск.