«…Не скрывайте от меня Вашего настоящего мнения» - [14]

Вы мне не сообщили Вашего адреса, обращаюсь опять к любезному посредству Перикла Ставровича. Им искренний привет и лучшие новогодние пожелания.

Татьяна Марковна и я шлем Вам сердечный привет.

19. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ.31 декабря 1947 г. Париж

1bis avenue de Montespan Paris 16e 31/XII-1947

Дорогой Марк Александрович

П.С. Ставров мне только вчера передал Ваше письмо, написанное 24 декабря. Отвечаю сегодня только для того, чтобы объяснить Вам свое молчание. В издательство пойду после Нового года — и тогда немедленно сообщу о результатах разговора. Мне нисколько не затруднительно — как Вы предполагаете — исполнить Ваше желание. Наоборот, я очень рад сделать это, а в частности, быть в какой-то мере Вашим литературным представителем для меня очень лестно.

Насчет «Истоков» — как видите, я оказался прав. Не забудьте, что мы держим пари о их успехе или неуспехе — я рассчитываю в августе на вкусный завтрак en qualite de gagnant[93].

Начал я писать с тем, чтобы поздравить Татьяну Марковну с Новым годом — а по рассеянности о делах заговорил раньше! Простите. Шлю Татьяне Марковне и Вам самые искренние и сердечные поздравления и пожелания. Вы пишете, что в Сочельник собираетесь к Мако — и мне стало завидно, или, вернее, обидно, что я не в Ницце. С наслаждением провел бы вечер с водкой и разговорами о книге Виноградова (кажется) о Стендале[94].

Видели ли Вы Ивана Алексеевича? Он уехал отсюда в состоянии совсем плохом. И слышали ли Вы — думаю, что да — о письме Марии Самойловны? Если передача его стиля и содержания правильна (т. е. была мне сделана правильно), то это действительно давление американского капитала на Европу. Мне кажется, следовало бы сделать так, чтобы И.А. письмо это осталось неизвестно, оно его взволнует наверно, а ему это вредно. Но не напишете ли Вы американцам от себя? Вы, вероятно, единственный европеец, — хотя бы и временный — который может их убедить, что с Буниным так обращаться нельзя. Кстати, и entre nous[95], он и в деле Союза писателей — не в пример Вере Николаевне — определенной позиции не занял и остался «меж двух стульев»[96].

До свидания, дорогой Марк Александрович. Спасибо за поздравление к праздникам. Не откажите передать мой низкий поклон Татьяне Марковне.

Ваш Г. Адамович

P.S. Не думайте, ради Бога, что я «забыл» об остатке своего долга Вам. Cela me tracasse[97], а денег все не хватает, и именно в тот день, когда хочу послать перевод. Не отвечайте мне ничего на это, п<отому> что отвечать и нечего, — правда?

20. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ. 28 января 1948 г. Париж

Paris, 28 января 1948

1bis avenue de Montespan, XVI

Дорогой Марк Александрович

Простите, что отвечаю Вам на Ваше деловое письмо с таким опозданием. Но моей вины тут нет. Как я, кажется, уже сообщал Вам, заведующий издательством был в отсутствии, а потом заболел гриппом на три недели. Сам Egloff[98], хотя и в Париже, но робок, как дитя, и ни в какие переговоры лично не вступает.

LUF[99] в принципе были бы рады издать Вашу книгу — и, думаю, на лучших условиях, чем те, на которые Вы заранее соглашаетесь. Т. е. о бесплатной передаче им первого выпуска нет речи, и я им об этом не говорил. У них много денег (хотя деньги в Швейцарии, и из-за этого бывают затруднения), и мне кажется, что дешевизной издания их соблазнять не следует.

Но надо дать им прочесть рукопись. Вы говорите, что если у меня сложится впечатление, что говорят они это так, без большой охоты взять книгу — то лучше откровенно Вам это сообщить. Нет, у меня впечатление получилось другое: книга их интересует, хотя ее философское содержание их, может быть, слегка и смущает (т. е. степень ее доступности и «читабельности»), вернее всего, смущает их политическая сторона при условии, что книга не представляет собой что-либо узко-партийное и сектантское. Я их уверил, что этого в книге наверно нет, а ко всяким политическим увлечениям или склонностям, правым или левым, они одинаково терпимы.

Вот, кажется, все, дорогой Марк Александрович. Если Вы не изменили своего решения, пришлите мне Вашу рукопись — во всяком случае она будет в полной сохранности. Крепко жму Вашу руку и шлю поклон и сердечный привет Татьяне Марковне. Я Вам писал в прошлый раз о письме Марии Сам<ойлов>ны к Бунину со слов Тэффи[100], не прочитав самого письма еще. Вижу, что оно менее грубо и финансово-возмутительно, чем я предполагал. Но и глупее, чем я предполагал. Я Вам очень завидую, что Вы в Ницце.

Ваш Г. Адамович

21. М.А. АЛДАНОВ — Г. В. АДАМОВИЧУ. 28 января 1948 г. Ницца

29 января 1948

Дорогой Георгий Викторович.

Только что получил Ваше письмо. Я чрезвычайно Вам благодарен и буду совсем в восторге, если издательство примет выпуск. При сем его прилагаю. Не скрываю, что возможность не утруждать агента поисками издателей меня очень соблазняет.

Пожалуйста, напомните заведующему, что издание прилагаемого первого выпуска НЕ обязывает его печатать следующие. В первом выпуске, который мне хотелось бы издать возможно скорее, будет, по-моему, от 100 до 150 страниц, в зависимости от того, захотят ли они разогнать книжку или сжать ее. Первые три выпуска написаны «легко», остальные три будут гораздо менее «читабельны», но уж совсем скучны, по немецкому профессорскому образцу, едва ли будут и они. «Политика» есть только в прилагаемом первом выпуске и, конечно, не «узко-партийная».