Не склонив головы - [47]

И все же в последнее время Луговому не давал покоя один вопрос: почему его самого не расстреляли, отпустили в барак к товарищам? Больше того, его вообще перестали тревожить. Не придирался к нему, как бывало раньше, и фельдфебель Ганс. Все это наводило на мысль: «Уж не выпустили ли меня как приманку?» Эта мысль вызывала у Петра Михайловича серьезное беспокойство за судьбу товарищей, которые были в тесном контакте с ним. Луговой стал еще больше подозрителен, он с особенной тщательностью следил за каждым своим шагом. Но как ни старался Петр Михайлович, он не замечал никакой слежки.

Эсэсовский офицер — оберст-лейтенант — куда-то исчез. Его не было видно на заводе более месяца. «Может быть, меня освободили в связи с его отсутствием? — невольно думал Петр Михайлович. — Освободили по ошибке?» Но он тут же отбрасывал это предположение. Едва ли гестаповцы совершат такую ошибку. И все же Луговому была непонятна тактика гитлеровцев.

Луговой смутно помнил тот день, когда его полуживого принесли в барак и бросили у порога. Только по рассказам товарищей он узнал, что в тот вечера вернувшись с работы, друзья подобрали его, уложили на нары и начали отхаживать…

Больше месяца минуло с тех пор. За это время на заводе произошло много изменений: расширили производство, «завербованных» заставляли работать больше на два часа в сутки. Затем на завод пригнали новую партию французов, поляков, несколько бельгийцев и немцев из Чехословакии. Подпольщики не ослабляли своей деятельности, и, к счастью, все обходилось благополучно.

Но совсем недавно, сразу же после того как на заводе появился оберст-лейтенант, подпольщиков постигло новое несчастье: гестаповцы арестовали целую группу русских рабочих. Это был серьезный удар. Он вызвал тревогу среди подпольщиков. Луговой заподозрил, что эсэсовец нащупал организацию и начал постепенно стягивать петлю, стараясь локализовать действие русских рабочих.

За последние дни обстановка на заводе осложнилась. Гестаповцы брали под контроль каждый шаг пленных. В цехах и бараке количество охраны удвоилось. Петр Михайлович особенно опасался за Органова. Связываться с ним удавалось все реже — Эрнст Генле встречался с русскими подпольщиками уже не систематически, это было опасно.

Условия сложились так, что Луговой уже продолжительное время не виделся и с другим немецким коммунистом, с человеком, советы которого были для русских подпольщиков особенно ценны — с Францем Лебе…

* * *

В рейхсканцелярии в кабинете оберштурмбанфюрера Роттенберга сидел научный сотрудник центральной лаборатории концерна «Динкельбарх-верке» Герберт Хюбнер. Он заканчивал свой рассказ:

— …Я совершенно точно установил, что ассистент доктора Майера Эрнст Генле несколько раз тайно встречался с русскими рабочими. — Хюбнер прищурил глаза: — Кроме того, герр оберштурмбанфюрер, я подозреваю, что Генле вместе с русским профессором занимается вечерами в лаборатории какими-то секретными делами.

— Подозреваете?.. — с недовольством спросил Роттенберг. — А следовало бы узнать определенно. Это очень важно, — голос оберштурмбанфюрера звучал резко, требовательно. — Учтите, речь идет не только о Генле, вы говорите также о русском профессоре.

— К сожалению, герр оберштурмбанфюрер, я не смог ничего узнать точно, мне помешал этот Генле!

Оберштурмбанфюрер Роттенберг поднялся из-за стола.

— Герр Хюбнер, вы не сообщали о своих наблюдениях майору Шницлеру?

— Нет.

— Хорошо, мы сами будем проверять.

— У меня все.

— Вы молодец, Хюбнер, — неожиданно похвалил научного сотрудника центральной лаборатории скупой на похвалы оберштурмбанфюрер.

…Через несколько минут Герберт Хюбнер уже ехал из Берлина на завод.

5

Объект номер двести восемь был расположен в небольшом перелеске, в двухстах километрах от линии фронта. Б штабе авиационного корпуса о нем были осведомлены всего несколько высших офицеров. Но и они знали немного, знали из тех секретных приказов, которые адресовались непосредственно им и предписывали обеспечить охрану объекта с воздуха.

Недавно командир корпуса — генерал летал в ставку на совещание командующих воздушными соединениями. Там ему сообщили, что передвижной опытный цех химического завода, порученный охране корпуса, имеет особое назначение. Генералу предложили выделить для объекта истребителей-перехватчиков зенитные средства и новую радиолокационную станцию. Было вполне очевидно, что на корпус, помимо основных задач, возложено новое ответственное задание…

Сразу же по возвращении в корпус генерал вызвал к себе командира зенитно-артиллерийской части, приданной соединению, и лично проинструктировал его в отношении мер по охране объекта двести восемь.

После этого генерал был уверен, что если русские бомбардировщики и прорвутся через линию фронта, то они все равно не дойдут до цели.

…По наземному командному пункту наведения самолетов-перехватчиков дежурным офицером был лейтенант Фишер. Спокойный день сменила такая же тихая ночь. Однако лейтенант Фишер не особенно доверял этому спокойствию. Когда немцам приходилось иметь дело с русскими, всегда следовало ожидать каких угодно неприятных сюрпризов…