Не-Русь - [15]

За моей спиной теперь маячит не только смоленский князь с гипотетическими поползновениями насчёт Волжского Верха, но и «сам» — Великий Князь Киевский.

Большинство торков служит Киеву. Есть ещё переяславские, черниговские, северские. В Чернигове только что, этой весной после смерти Свояка, «власть переменилась» — сын его Олег сел. С какими-то новыми, собственными договорённостями.

Многолетний союз между Свояком и Долгоруким, скреплённый «основанием Москвы», кровью бедного Степана Кучки и женитьбой сына Свояка Олега (полного тёзки деда — Гориславича) на дочери Долгорукого — парень так здорово жонглировал мечом, что Долгорукий восхитился, прослезился и… и выдал дочь замуж, союз, который Боголюбский поддерживал — закончился. Новый Черниговский князь — Олег… Он, конечно, по-прежнему «зять». Но… Против отца-то своего он выступал вместе с его врагами. Черниговское княжение взял в ссоре со своими двоюродными и как-то… странно. О чём-то они там договаривались тайно. И что теперь будет — непонятно.

Появление торка… Откуда? Из Торческа — киевский торк. Из Баруча — переяславский. Из Беловежска, куда полвека назад перебрались жители донского Саркела (Белой Вежи), разгромленного уходящими от ударов Мономаха половцами — черниговский. А там-то… всякой твари по паре. Не только торки с печенегами, но и хазары, аланы, славяне-бродники… Даже семьи кочевых булгар есть.

Да ещё из благородных… инал из рода ябгу… но — не владетельных… «чёрная лошадка»… с какой целью?

А за дастарханом есть ещё рязанский князь. У которого свои очень… непростые игры. И с половцами, и с Киевом. И — с Суздалем.

Бряхимов — сожгли, Стрелку от булгар освободили — рязанцы бы уже по домам пошли. Долг вассала-Рязани сюзерену-Суздалю — исполнили, «чести» — поднабрали, войско эмирово развалили — хватит.

Муромские… тоже. Муром больше волнуется о своих язычниках. Режут, поганые, то князей, то воевод. А уж попов…! Ещё — о соседях, о мордве-мокша. Мокша замирилась — и нам домой пора.

Это только Боголюбский вокруг своей Богородицы пляшет, да песни поёт, да слезьми рыдает. Хабара особого не намечается, идти куда-то дальше… «Правду» его искать-доказывать? Оно надо? А тут смоленские… да не простые… и торк-ханыч… как бы на «удар в спину» не нарваться…

* * *

Это я прикидываю только кусочек размышлений Боголюбского. Глубже понять… мне это не дано — надо в этом вариться годами.

— Асадук, чего ты мальца вопросами донимаешь? Давай-ка лучше глянем. Да и Володше надо шапку храбрецу болезному отдать. Старшина пусть тут посидит — неча от застолья людей добрых отрывать. Коня мне.

Типичная манера Боголюбского: то сидели тихо-мирно, выпивали-закусывали, то — «коня мне!». И все — повскакали.

Не ехать с князем… Как минимум — не «ближник», государю и без тебя славно. А за что тогда тебе давать «княжескую милость»?! Как максимум — гос. измена.

* * *

Так просто, для памяти. Тамерлан берёт какой-то очередной город. Приказывает выгнать всё население в поле и перебить всех мужчин старше 14 лет. Войско исполняет без вопросов — нормальная процедура для кочевников. «Зачистка населения». Потом приказывает отобрать у женщин детей до семи лет и велит воинам топтать конями толпу младенцев. Воины отказываются. Тамерлан спрашивает:

— Кто из вас посмеет не последовать за мной?

И гонит своего коня на детей. Войско кидается за ним.

Кавалерийская бригада на галопе атакует детский сад на прогулке в чистом поле… Куча разбитых копытами голов и тел дошкольного возраста. Месиво…

Воинская клятва похожа на венчальную: клянусь быть всегда вместе, в горе и в радости…

   «За честь Руси, как вождь, веди нас в бой —

   Я ж следую, как ратник, за тобой!».

Дополнительное условие — «за честь Руси», вкладываемое здесь в уста Годунова — куда более поздняя обработка. Феодализм — «культ личности».

* * *

Коней — всего пара десятков. В половине сёдел — охрана, гридни Боголюбского. Остальные: шесть князей, поп для принятия присяги боярской, инициатор разборки — половец Асадук, Сигурд в помощь Володше и я.

Я как-то… к княжеским кавалькадам не привык. Да ещё и коневод… то ли — лопух, то ли — специально? Точно: ещё и своего коня так поставил, что не подойти. И ведь отдельной команды — гадить мне — не было! Просто — стиль жизни, просто… не любят «янычары» — земских.

Андрей иронически наблюдает как я разглядываю правый бок подведённого мне жеребца. Не с той стороны. Обходить? Конёк нервничает, они уже все в сёдлах — меня ждут… Увалень сиволапый, мурло деревенское… Это я-то?!

Эх-ма!

И я вскакиваю в седло. Справа!

Абзац… В смысле — ездец…

Никто!!! Никогда!!! Ни в Степи, ни на Руси! Так на коня — не садится.

Это как лезть на место водителя авто через правую дверь.

— Мужик, ты чего?! Болезнь такая — «перепел»?

«Это ж все знают!».

Кроме меня. Учитесь… Аборигены…

Вскакиваю не касаясь ногой стремени — высоко подвязаны, неудобно ногу задирать. Усаживаюсь, выбираю повод, поворачиваю конька… Чудак упрямиться вздумал. Строевой выученный конь… По сравнению с Гнедко… барышня под присмотром классной дамы. Посадка… степная. Вот кто бы сомневался! И седло нерусское — арчак. А я только на таком и умею!