Не разбивай мое сердце - [7]

— Мне стоило прийти вчера, — пробормотала я, потерев спину девочки. Она была слишком взрослой, чтобы я носила ее на руках, и почти слишком большой, но я не могла перестать это делать. Она нуждалась во мне.

— Ты заслуживаешь отдохнуть денек.

— Я не хочу денек отдыхать, — выплюнула я в раздражении.

Уверена, для внешнего мира мои взаимоотношения с детьми выглядели довольно странно. Я не была их матерью. Я даже не была их законным родственником. Но я помогала Рейчел и Шейну так долго, что вмешалась после смерти Рейчел, даже не думая.

Первые несколько недель после несчастного случая, моя мама и тетя оставались в Сан-Диего, чтобы помочь нам с Шейном с детьми. Они убеждались, что все накормлены, и всегда кто-то есть с Ганнером в больнице, и в миллионе других вещей, для которых у нас не было энергии. Но они жили в Орегоне, и после их отъезда нам нужно было вернуть детей к обычной жизни.

Обычная жизнь. Я уже была не уверена, что это означало.

В течение нескольких недель Шейн был в отпуске в связи со смертью близкого, и использовал кое-какое накопленное отпускное время еще на неделю после этого, но ему нужно было возвращаться к работе. Он не мог себе позволить валяться на диване и быть уверенным, что с его детьми все хорошо, так как начал покидать дом на целый день.

Поэтому я была здесь.

Я передала несколько своих клиентов другим дизайнерам, которым доверяла, и взялась за жизнь, которая не была моей. Я заботилась о детях, которых любила больше себя, отказавшись от небольшого подобия жизни, которая была у меня прежде, и стала заменой. И я не жалела об этом. Ни на секунду.

Но было время, как вчера: когда Шейн звонил мне сказать, что я не буду нужна, потому что его приемная мама в городе, и я вспоминала, как у меня мало власти, когда дело касалось детей.

Это убивало меня.

— Я отнесу ее в кровать, — внезапно сказал Шейн, оказываясь позади лавки, на которой мы сидели.

— С ней все хорошо и так, — сказала я, не смотря на него. Я ощущала, как моя грудь сжалась, представляя, как, должно быть, проходил вчерашний день. Сейдж бы не уснула под крики своих братьев, если бы не была по-настоящему уставшей.

— Она слишком большая, чтобы ты носила ее…

— Все в порядке.

Тетя Элли посмотрела между нами, нахмурив брови, прежде чем встала.

— Пойду проверю Ганнера.

Я бы хотела, чтобы Шейн ушел, пока мои эмоции были на поверхности, но, конечно, он не сделал этого.

— Извини, что сорвался на тебя, — пробормотал Шейн, усаживаясь на свободное место рядом со мной.

— Ничего страшного.

— Ты здесь часто. Знаю, что у тебя есть своя жизнь…

Я фыркнула, прежде чем смогла остановить себя, перебивая его. У меня едва была жизнь. Я находилась с его женой каждый день, что его не было.

— … но нам нужно поговорить, — закончил он.

— Насчет чего? — спросила я, и мой желудок перевернулся.

— Моя командировка в зону военных действий приближается, — сказал он тихо, глядя на Сейдж, убедившись, что она еще спит.

— Я думала, ты хотел попытаться отказаться? — зашипела я в ответ в изумлении, посмотрев в сторону и заметив, что Гевин писает в траву. Брр.

— Я не могу, Кэти, — сказал он мягко, от этого давнего выражения привязанности я затряслась. — Я не могу отправить своих парней без себя.

— Поэтому, вместо этого ты просто оставишь своих детей?

— Ты не понимаешь…

— Нет, не понимаю.

Наконец, я повернулась посмотреть на него, и захотела сбить решительный взгляд на его лице, но у меня не было и шанса сказать что-нибудь еще.

— Смотрите, кто проснулся! — радостно закричала тетя Элли, неся Ганнера. О, боже мой, он вырос за день, что я не видела его? Он выглядит больше.

— Сейдж, просыпайся, малышка, — позвала я, немного потряся ее на своих коленях. — Братик проснулся. Время резать торт.

Она проснулась, дернувшись, именно так она просыпалась последний год, и посмотрела вокруг в замешательстве.

— Время торта, принцесса, — сказал ей Шейн с небольшой улыбкой, поднимаясь на ноги.

Когда мы подошли к столу в патио, я забрала Ганнера у своей тети.

— Посмотри на себя, крепыш, — сказала я тихо, когда он уткнулся лицом мне в шею. — Это твой день рождения.

Он отстранился и улыбнулся мне, отчего мое сердце раскололось.

— Когда прорезался верхний зубик? — спросила я Шейна, повернув голову, увидев, что он пялится на меня.

— Я заметил это прошлым вечером.

— Черт, я пропустила, — прошептала я, улыбаясь Ганнеру. — Посмотри на этот клык, чувачок, ты скоро попросишь стейк.

— Думаю, у нас есть время, прежде чем это произойдет, — пошутил Шейн, обходя меня, положив руку мне на спину, чтобы встать у стола.

Я закрыла глаза на это небольшое прикосновение. Было время, вроде этого: простых разговоров, когда он использовал слова «мы» или «у нас», тогда мне стоило бы закалиться. Как бы я ни любила их, как бы ни заботилась о них — эти дети не были моими. Я должна была помнить это.

* * *

Я покинула дом в три, как Шейн и сказал мне.

Я понимала, что у него был тяжелый день, и честно говоря, у меня тоже. Поэтому не хотела находиться в это время с ним.

За последний год между нами образовалось что-то вроде шаткого перемирия. В то время, как Шейн неплохо справлялся с отцовством, он знал свои пределы, и мне нравилось думать, что он понимал, что я была его опорой, пусть и никогда не признавал этого. Я не была няней — наши роли не были так уж просты.