Не проси - [20]

— Говори, подруга, какой у нас повод?

— За нашего с тобой внука или внучку, — ошарашила ее гостья.

Хозяйка прижала свободную руку к груди, а вторая так и зависла с рюмкой в воздухе.

— Ну, ты даешь, так и сердце ненароком наружу выскочит.

— Давай выпьем, а потом поговорим более обстоятельно.

Миронова подала пример. Колесникова еще несколько секунд колебалась, но все же выпила.

— Хороша настойка, — похвалила напиток Вероника Федотовна, с хрустом пережевывая соленый огурчик. — И огурчики отменные…

— Ты мне зубы не заговаривай, — поторопила ее хозяйка, которая закусывать и не думала. — Выкладывай. А то аппетит у меня отбила, а сама уплетает как ни в чем не бывало.

— Тут и говорить-то нечего. Моя Лена на четвертом месяце беременности. И весь сказ, — на одном дыхании выпалила гостья.

— Выходит, от моего сына понесла, если правильно до меня дошло?

— Правильно, — кивнула Вероника Федотовна.

Колесникова разлила еще по рюмке и после того, как они их опорожнили, сказала:

— Что Витя встречался короткое время с Леной — мне известно, но нет твердой уверенности, что она забеременела от него. У него этих девок было, что муравьев в муравейнике.

Приподнятое настроение у собеседницы улетучилось.

— Зачем так о моей дочке, она не какая-нибудь гулящая.

— Ты на меня обиду не держи, — смягчилась Варвара Степановна. — Я против твоей дочки ничего не имею. Но посуди сама: ей мой сынок нравится, и она вполне может показать на него рукой.

— Я тебе за нее ручаюсь, — даже повысила голос Миронова. — Не была бы уверена — к тебе бы не пришла.

— Не горячись. Нет смысла спорить. Вот Витя приедет, тогда и решим наши проблемы. Еще по рюмочке?

— Нет. Спасибо за угощение. — Гостья поднялась из-за стола. — Я хочу, чтобы ты хорошо запомнила: мы к вам в родню не напрашиваемся, сами в состоянии воспитать ребеночка. Я к тебе пришла как равная, а ты меня выставила в роли просительницы, — вылила она свою обиду.

— Да сядь же ты, неугомонная. — Перегнув палку, Варвара Степановна смягчилась. — У меня и в мыслях не было обижать тебя.

— Передай сыну, что у него вскоре появится наследник, и если он не растерял всю совесть — знает, где найти мою дочь.

Миронова покинула дом Колесниковых в крайне плохом настроении. Лене же она ничего не рассказала.

Лена уже неоднократно просила мать зайти к Колесниковым и узнать, когда приедет их сын. Вероника Федотовна ссылалась то на занятость, то на отсутствие Колесниковых дома, но в конце концов сказала, чтоб дочь Виктора раньше зимних каникул не ждала.

— И на Новый год его здесь не будет? — недоверчиво посмотрела она на мать.

— У них в феврале каникулы, — отрезала та. И все же девушка решила перед самым Новым годом проведать Колесниковых. Двадцать девятого декабря, сославшись на то, что ей нужно на прием к врачу, она ушла из дома.

Виктор приезжал домой не менее двух раз в месяц. После встречи Варвары Степановны с Вероникой Федотовной у него с родителями состоялся серьезный и неприятный разговор.

— Тебе известно, что Миронова от тебя беременна? — наседал отец.

— Почему ты решил, что от меня? — изобразил изумление парень.

— Потому что, если обратить внимание на срок, то ты как раз в это время крутил с ней роман, — вмешалась в беседу мать.

— Мне с ней дружить довелось не более двух-трех недель, — даже не смог он точно подсчитать. — А такая погрешность в нашей медицине вполне допускается.

— Не крути, — повысил голос Тимофей Сидорович. — У тебя с ней что-нибудь было?

— Ну целовались, — ушел Виктор от прямого ответа. Такой неприятности от Мироновой он не ожидал. Могла бы сначала его поставить в известность, а не впутывать родителей. Он был уверен, что нашел бы выход из сложившегося положения. «Не захотела — пусть теперь сама и выкручивается, а мне жениться на ней ни к чему», — пронеслось у него в голове.

— Ты нас с матерью совсем за дураков держишь? От поцелуев дети не рождаются, — начал терять терпение глава семейства.

— Тогда пусть другого кандидата в отцы своему ребенку подыщет, — строптиво заявил младший Колесников.

— Послушай меня, сынок: если ребенок твой — не бери грех на душу, — попыталась усовестить его Варвара Степановна.

— Да чего вы ко мне пристали, будто я преступник какой. Сказал же русским языком, что ничего не знаю и знать не хочу. — От занудного и неприятного разговора у него разболелась голова. — Хотел отдохнуть дома, а мне настоящую пытку устроили. Кому больше верите: той вертихвостке, что парням на шею вешается, или мне?

— Не горячись, сын, — немного поутих и Тимофей Сидорович. — Нам необходимо знать правду, не хватало еще позора на седую голову.

Родители у Виктора до старости еще не дожили, но отец очень любил обращать внимание на свои седины, которые у него появились аж в двадцатилетнем возрасте.

— Я правду и говорю: не было у нас с ней близости, — произнес парень, словно давал клятву, причем совесть его абсолютно не мучила. Более того, во всем виновной он считал Миронову, которая изрядно подпортила ему настроение, да еще настроила родичей против. Он и не подозревал, что та еще ни разу не была у них дома в его отсутствие.

— Ты, мать, как знаешь, а у меня нет основания не доверять сыну, — заключил в результате старший Колесников, после чего младший вздохнул с облегчением.