Не проходите мимо - [18]
— Верусик опоздает в школу из-за наших споров, — молвила Стася, приметив смену страстей на лице супруга. — Нельзя насиловать волю ребенка! Кто же понесет портфель?
— Его никто не понесет! — компромиссно провозгласил Тимофей. — Его повезут. Вызовите мою машину и поезжайте в школу!
В автомобиль быстро погрузили Веру Прохоровну, министерский портфель и сверток шоколада на завтрак. Стася с гигантским, в четыре обхвата, букетом пионов (за которым специально ездили в садоводство) едва поместилась рядом с шофером…
…В тот день у Нади тоже имелся букет, завтрак и портфель. Букет ее состоял из цветов, выросших стихийным образом. Завтрак — из доморощенных плюшек. А портфель имел уже солидную историю, ибо с ним получали среднее образование несколько предыдущих братьев и сестер Калинкиных.
По дороге в школу, возле колхозного клуба, Надя остановилась. Рыжеголовый и лохматый односельчанин ее, по кличке Валерка Мухомор, придерживая за тонкую косу девочку из соседней деревни, пытался свободной рукой вырвать у нее цветы. Очевидно, забыв нарвать себе букет, Валерка решил добыть его пиратским способом. Надя пробралась сквозь толпу первоклассниц, наблюдавших эту сцену, и наставительно сказала:
— Чужое без спросу брать нельзя!
— А я спрашивал — она не отдает, — отвечал Мухомор.
— Отпусти косу и не тронь цветов! — ультимативно заявила Калинкина.
— Поду-у-умаешь! — расхохотался Валерка и в тот же миг очутился в канаве.
— Подножка! — завопил он, вскакивая на ноги и засучивая рукава. — Запрещенный прием!
Девочки, стоявшие кругом, ликующе смеялись. Спасенная первоклассница показывала ему длинный нос, а Надя Калинкина — кулак.
Кулак на Мухомора почему-то произвел большее впечатление.
— Подумаешь, — сказал он презрительно, — пошутить нельзя! — и убежал, не найдя в себе мужества продолжать агрессивную политику.
На глазах у Нади появились слезы. Увлекшись восстановлением справедливости, она выронила свой букет. Цветы поштучно лежали в той же канаве, откуда только что выбрался Мухомор.
Стоя над рассыпанными цветами, девочки-первоклассницы о чем-то шептались. Потом одна из них подошла к Наде и вручила ей громадный букетище.
— Это тебе, — сказала она упавшим голосом, — передашь учительнице от всех нас!
…Вера чувствовала себя маленькой хозяйкой большого дома. Во время войны, пока Тимофей Прохорович был на фронте, Станислава Петровна окончательно утратила инициативу в семейных делах. Возвратившийся Калинкин в первый же день понял, что бразды домашнего правления твердо держит в руках одиннадцатилетняя Вера Прохоровна.
Сначала, как положено, Тимофей даже пожурил Стасю за бесхребетность и мягкосердечие. Но потом поразмыслил и успокоился:
«Все-таки у Верочки характер наш, калинкинский! И хорошо! А разве с таким, как у Стаей, проживешь?»
Этим же летом Пелагея Терентьевна, совершая ежегодный объезд детей, завернула на дачу Тимофея, под Кудеяровом.
— Теперь у нас мирные трудодни пошли, — объявила мама. — Избу новую поставили. Может, Вероида, домой вернешься?
— Мне и здесь хорошо, — нетерпеливо сказала Вера. — На вашем месте, мама, я бы сюда сама перебралась. У вас там что — деревня! — и, презрительно передернув плечиками, Вера Прохоровна вышла.
— Стася, налей мне скорее какао и иди ловить бабочек! — послышался с террасы Верин приказ.
Вера обещала учительнице к началу учебного года собрать для биологического кабинета коллекцию бабочек и стрекоз. Ей самой это занятие быстро наскучило, и на отлов насекомых обычно мобилизовались Стася и домработница.
Но на этот раз заготовительная кампания чуть не была сорвана распалившейся Пелагеей Терентьевной. Воспитательные принципы и установки Стаси подверглись сокрушительному разгрому. Верин образ жизни был заклеймен, как порочный. Невмешательство Тимофея приравнено к деяниям, предусмотренным гражданским кодексом…
— Из тебя воспитатель, как из меня комбайнер, — сказала Пелагея Терентьевна. — И вообще ты за деревьями леса приметить не можешь…
Если бы на даче случайно оказался младший или даже средний научный сотрудник из Академии педагогических наук, то высказанных Пелагеей Терентьевной мыслей хватило бы ему на две диссертации и на сценарий учебного фильма.
Правда, выступление свое Калинкина-старшая кончила несколько ненаучно:
— Вероида, собирай вещи, поедешь домой! А то отшлепаю!
— Да бросьте вы, мама, нервничать по пустякам. Ну, не все ли равно, кто поймает мошку-букашку? Вы, я или Вера… Главное — что она интересуется биологией, участвует в общественно-полезном начинании, — заметил Тимофей.
— Не хочу я перевоспитываться, — заявила Вера Прохоровна, — и никуда я от Стаси с Тимой не поеду! А если увезете — назад убегу!
Пелагея Терентьевна вспылила и уехала. Потом она горько раскаивалась: Веру надо было все-таки увезти…
— Необыкновенная девочка! — воскликнула растроганная Стася, утирая крупнокалиберные слезы.
…— Необыкновенная девочка! — воскликнул тренер межколхозной физкультурной организации «Пшеница», когда увидел, как новичок Надежда Калинкина в первом же заплыве обогнала многих его воспитанниц. Позади остался даже Валерка Мухомор. А ведь он уже целый год хвастал, что вот-вот станет пловцом-разрядником.
