...Не повод для знакомства - [35]

Влад едва дождался приезда Тамары. Ровно через неделю после последнего звонка он подъехал к заводской проходной, оставил машину чуть в стороне от обычного места, а сам спрятался за массивной рекламной тумбой. Народ все выходил, уж толпа редеть стала, а Тома так и не появилась.

Влад приехал на следующий день — с тем же результатом. Только на третий день увидел Тамару. Сердце екнуло — так сильно изменилась его Малышка. Бедная девочка, что я наделал! Еще более худенькая, чем обычно, с глубоко залегшими темными кругами под глазами. Прости меня, Малыш, я не хотел причинять тебе боль…

Сердце обливалось кровью, брюки лопались от желания, но — нет, я не доставлю тебе такого удовольствия! — сдержался, не вышел из укрытия. Сел в машину и уехал, не оглядываясь. Еще слишком рано, он не должен звонить сразу после ее приезда, а то надумает себе черти чего, что якобы он, Влад Неугомонный, жить-существовать без своей рабыни не может. Нет, она должна помучиться, попереживать, чтобы потом, когда он все же позвонит, первой закричала в трубку: "Я твоя женщина, милый, приезжай скорей и прости меня, глупую!". Что бы не он просил о встрече, а она умоляла о прощении, чтобы снова и снова говорила такие сладкие слова: "Я твоя женщина, ты — мой господин, я — раба твоя и я выполню твою волю". Чтобы вновь услышать эти слова, он должен выдержать знатную паузу. И он ее непременно выдержит!

Не выдержал. Он подошел к ней на проходной на третий день после ее приезда. Он честно пытался, он так старался выдержать актерскую паузу, но уже не мог спать ночью — все мысли были о ней, о Малышке… Все тело ныло, кричало: "Хочу! Хочу! Дай мне ее! Дай!". Поразительное дело — Влад Неугомонный не мог обслужить свою законную жену. Не получалось! Он безумно хотел, ему необходима была сексуальная разрядка с кем угодно, пусть даже с "бездонной бочкой". Его Монстр буквально лопался от нестерпимого желания, но при виде драгоценной супруги желание исчезало напрочь — Монстр непостижимым образом сдувался, "ретировался" поглубже в штаны и упорно отказывался выполнять свой долг. Для начала ему нужна была Малышка. От нее он напитается энергией, и только потом будет выполнять супружеский долг.

(Любаша ехидно поинтересовалась: "Что, уже? В двадцать четыре с маленьким хвостиком у тебя самого уже хвостик маленький? И за это — указав толстым пальцем на его ранее неугомонного Монстра, скривилась, — я вышла замуж? Папа будет очень недоволен!")

— Ну и куда ты пропала? — побольше раздражения и грозных ноток в голосе, чтобы не выдать ненароком сжигающую страсть. Влад схватил проходящую мимо, нарочно незамечающую его Тамару.

— Пусти, — холодно ответила та и резко вырвала руку. На тоненьком запястье остались багровые следы от пальцев Влада. С гордо поднятой головой Тома пошла дальше, не оглядываясь.

Влад, ошарашенный холодностью рабыни, несколько секунд стоял неподвижно, потом бросился вдогонку. Вновь больно дернул за руку, разворачивая непокорную:

— Стой! Далеко ли ты собралась?! — все еще пытался напугать грозным голосом, не предвещающим ничего хорошего. Тамара вновь вырвалась:

— Оставь меня в покое, — в голосе зазвенели металлические нотки.

И снова Влад смотрел вслед удаляющейся рабыни. Да что же это происходит? Да как она посмела, презренная?! Злой, как черт, опять догнал, развернул, ухватив уже за обе руки, чтобы не вырвалась:

— Ты что это себе позволяешь? Ты как со мной разговариваешь? — Влад почти срывался на крик, сдерживая себя из последних сил, не желая привлекать всеобщее внимание. — Забыла, кто ты есть?!!

Ответ его поразил настолько, что он отпустил железную хватку и не посмел больше удерживать Тамару:

— Ну что ты, у меня очень хорошая память. Я — дежурная блядь, бесплатная давалка. Но больше не твоя. А ты ступай к жене, дружок, она подаст, — и, еще выше подняв голову, удалилась, чеканя шаг.

Влад не понимал, что происходит. Вернее, не понимал, как остановить этот кошмар, как заставить Тамару вновь стать той послушной рабыней, которой она была на протяжении двух лет. Два года он имел ее, как хотел, но даже не подозревал о ее совсем недевичьей стойкости. По крайней мере, раньше она ее никогда не проявляла. А теперь, поняв, что замужество с Владом ей не светит, она на глазах изменилась до полной неузнаваемости — куда подевалась былая собачья преданность в глазах, раболепие в голосе? Откуда такая метаморфоза?

Пожалуй, он слегка переборщил в тот раз. И по щекам отхлестал со всей своей немалой силы, и море гадостей наговорил, да еще и практически изнасиловал. Впрочем, к последнему она могла бы и привыкнуть. Но в совокупности оказалось чересчур много. Явный перебор. Да, но ведь он и сам был в шоке, все это произошло так неожиданно. Он не был готов к раскрытию карт. И надо же было выкатиться дурацкому кольцу!

Да-а, поворотец… Ну надо же что-то делать, надо выкручиваться из этой ситуации. Причем срочно. Он уже не в состоянии терпеть. Конечно, у него и раньше бывали перерывы по месяцу без Тамары, и он вполне успешно их выдерживал, отрываясь на стороне (близость с супругой была не в счет — никакого удовольствия, одна сплошная повинность). Но теперь все по-другому. Раньше он знал, что, как только приспичит, он в любой момент удовлетворит возникшую потребность. Теперь же к чисто физиологической проблеме добавилась психологическая. Он панически боялся, что Тома больше не подпустит его к своему драгоценному телу, так необходимому ему. А без нее он больше не мужик, ведь только после близости с нею он набирается мужской энергии, которой впоследствии ему хватает и на опостылевшую Любашу, и на многих других очаровательниц.