Не потеряй душу - [3]

— Ага. Что-нибудь, да найдем.

Эмма улыбнулась, и мы быстро пошли по главному коридору. Напряжение в шее спадало с каждым сделанным шагом, и я поняла, что стискивала зубы, только когда мои челюсти внезапно расслабились. К тому времени, когда мы вошли в отдел, в воздух, пропитанный духами, запах которых тянулся от стойки рядом с «Сиарс», паника осталась лишь воспоминанием.

Она исчезла. Мне едва удалось избежать абсолютнейшего ужаса и полного унижения.

Я почувствовала небольшое головокружение от облегчения, но мы с Эммой просматривали платья, затем провели следующий час, примеряя дурацкие штаны пастельных цветов и пестрые шляпы, коротая время, пока я мысленно скрещивала пальцы, чтобы к моменту нашего ухода не разыгралась буря. Метафорически, конечно.

— Как ты себя чувствуешь? — Эмма загнула поле неоново-зеленой шляпы и разгладила длинные светлые волосы под ней. Улыбнулась и покривлялась себе в зеркале, но в глазах оставалась серьезность. Она бы застряла со мной в бабушкином отделе, если бы нам не нужно было уходить.

Эм не понимала мои приступы паники по-настоящему, никто не понимал. Но она никогда не настаивала на том, чтобы я объяснила, никогда не пыталась упрекнуть меня, когда все становилось слишком странно, и ни разу не посмотрела на меня, словно я была ненормальной.

— Думаю, в порядке, — ответила ей, понимая, что от темного ужаса, с которым я встретилась чуть ранее, не осталось и следа. — Идем.

Первый бутик, на который Эм хотела сделать набег, находился наверху, поэтому мы оставили наши шляпы и штаны цвета щербета в примерочной и смеялись всю дорогу из «Сиарс», пока не добрались до эскалатора наверх.

— Я подожду, пока появятся все — пока весь танцпол не будет забит людьми — а затем я буквально прижмусь к нему. — Сжимая резиновый поручень, Эмма повернулась, чтобы видеть меня со ступеньки на одну выше моей, от коварной улыбочки в ее глазах появлялся блеск. — Потом, когда он по-настоящему обрадуется, что видит меня, я потяну его ширинку вниз, оттолкну и начну орать. Его, со всей вероятностью, вышвырнут с танцев. Черт, может, даже из школы исключат.

— Или вызовут копов, — нахмурилась я, когда мы сошли с движущихся ступенек эскалатора в отделе кроватей и ванных комнат. — Они же не сделают этого, да?

Подруга пожала плечами.

— Зависит от того, кто будет смотреть за порядком тем вечером. Если тренер Такер, то Тоби окажется в жопе. Она втопчет его яйца в землю прежде, чем у него вообще будет возможность застегнуть ширинку.

Моя хмурость только усилилась, когда я провела рукой по кровати с высокой горкой расшитых подушек. Я руками и ногами была за унижение Тоби, и уж точно не против ранить его гордость. Но как бы прекрасно ни звучала идея, его арест вряд ли стал бы надлежащим наказанием за то, что он бросил меня за неделю перед танцами.

— Может, перепланировать последнюю часть?

— Это была твоя идея, — надулась Эмма.

— Знаю, но… — я замерла, а моя рука взметнулась к горлу, когда знакомая боль начала клубиться у основания гортани.

Нет. Неееет!

Я сделала шаг назад, споткнувшись о кровать, внезапно полностью охваченная до боли нездоровой уверенностью в том, что не смогу сделать следующий вдох. Меня сковал тяжелый страх, накатив горькой волной ужаса. Или скорби, насколько я могла понять, или даже ощутить.

— Кейли? Ты в порядке? — Эмма встала передо мной, наполовину преградив мне вид на других покупателей, и драматически понизила голос. — Это снова происходит?

Мне удалось лишь кивнуть. Горло сжималось. Горело. Что-то тяжелое клубилось в желудке и карабкалось к горлу. При каждом движении кожу покрывали мурашки. В любой момент этот пульсирующий крик потребует свободы, и мне придется бороться с тем, чтобы сдержать его.

Один из нас проиграет.

Эмма усилила хватку на сумочке, и я узнала беспомощный страх в ее глазах. Они, скорее всего, были отражением моих.

— Давай уйдем?

Я покачала головой и с трудом прошептала свои последние два слова.

— Слишком поздно…

Горло жгло. Глаза слезились. Голова болела от отголосков крика, который когтями выдирал себе путь из меня. Если я не выпущу его, он разорвет меня на части.

Нет, нет, нет, нет! Этого не может быть. Я не вижу его!

Но он был там — через ряд, окруженный банными полотенцами всех оттенков радуги. Клубившаяся тень, словно кокон из мрака. Кто это был? Но там находилось слишком много людей. Мне не удавалось увидеть, кто плакал в том мраке, для кого тень стала второй кожей.

Мне не хотелось видеть.

Я закрыла глаза, и бесформенный, безграничный ужас, удушая, сомкнулся на мне со всех сторон. Этой горькой тоски было слишком много, я не могла сопротивляться ей во мраке, поэтому с трудом открыла глаза, но это не помогло. На этот раз паника оказалась сильнее. Темнота подобралась слишком близко. Пара шагов влево — и я могла бы прикоснуться к ней. Могла скользнуть рукой в это гнездо теней.

— Кейли?

Я покачала головой, потому что, если открою рот — или хотя бы разожму челюсти — крик вырвется на свободу. Я не смогла заставить себя встретиться с взглядом Эммы. Не могла оторвать глаза от теней, сгущающихся вокруг… кого-то.

Затем толпа начала двигаться. Разделяться. И я увидела.