Не отворачивайся - [42]

— А то, что она говорила, что без нее вам с сыном было бы лучше, тоже ложь? Или нет?

— О чем вы?

— О том самом, мистер Харвуд. Значит, вы отрицаете, что она вам говорила такое?

— Мы ужинали в ресторане две недели назад. И Джан вдруг стала нести какую-то ерунду. Что-то вроде того, что я был бы рад, если бы смог как-то избавиться от нее. Причем повысила голос, так что ее могли услышать посторонние. Но о том, что я желаю ей смерти, речи не было. И Джина тоже врет, если заявляет, будто слышала, как Джан говорила, что я хочу ее смерти. И все это объясняется только депрессией.

— Кстати, о депрессии. Очень странно, что на нее обратили внимание лишь вы один.

Я ошарашенно посмотрел на него.

— Поговорите с доктором Сэмюэлсом. Он вам расскажет.

Дакуэрт грустно улыбнулся.

— Ваша жена не была на приеме у доктора Сэмюэлса.

— Этого не может быть. — Я повысил голос. — Позвоните ему.

— Зачем звонить? Я с ним встречался. И он подтвердил, что Джан Харвуд не обращалась к нему с жалобами на депрессию.

Не сомневаюсь: в тот момент я был похож на умственно отсталого — сидел, уставившись на детектива с открытым ртом. Для полной картины не хватало только стекающей слюны. Наконец мне удалось выдавить:

— Невероятно.

Через пару секунд я сообразил, что Джан вполне могла мне солгать, что ходила к доктору, чтобы я от нее отстал. Но этот придурок из магазина в Лейк-Джордже определенно болтает какую-то чушь.

— То есть, по-вашему, лгут все, — проговорил Дакуэрт, словно читая мои мысли. — А камеры наблюдения и компьютеры в парке «Пять вершин» тоже лгут?

— Вы имеете в виду недоразумение с билетами? — уточнил я.

— Мистер Харвуд, почему с карточки вашей жены оплачены только два билета — взрослый и детский? Вот вы задумались, а я отвечу: это случилось потому, что вы заранее знали, что жены с вами не будет. Достали карточку из ее сумки, сделали заказ и положили обратно.

— Билеты заказывала Джан, — возразил я. — И она была в парке. Непонятно, почему так случилось с билетами. Может, когда Джан направилась к машине за рюкзачком, она вспомнила, что забыла заказать на себя билет, и купила его в кассе?

— Но у них не отмечено, что она входила в парк или выходила оттуда.

— Видимо, там что-то неисправно, — сказал я и начал стучать пальцами по столу. — Теперь ясно, куда вы клоните. Совсем не в ту сторону. Я вам рассказал о встрече с людьми, которые значатся в свидетельстве о рождении как ее родители. А оказывается, что их дочь погибла в детстве. Вот что вам надо проверить. А вы чем занимаетесь?

— Так покажите мне это свидетельство!

— Не… могу.

— Почему?

Я с трудом сдерживал дрожь.

— Оно было спрятано в стенном шкафу, за плинтусом. Лежало в конверте. Но когда я, вернувшись сегодня из Рочестера, проверил, его там не оказалось.

— Так-так.

— Да это ерунда. Вы можете проверить в архиве штата, и вам выдадут копию.

Дакуэрт пожал плечами.

— Но вы не станете ничего делать, потому что не верите моим словам.

— А чему я должен верить, мистер Харвуд? Тому, что ваша жена собиралась покончить с собой или что она проходила по программе защиты свидетелей? Или у вас на всякий случай заготовлена третья версия?

Я схватился за голову.

— Что вы такое говорите?

— Мистер Харвуд, вы могли бы сэкономить мне массу времени, — произнес детектив.

Я поднял голову.

— Что?

— Если бы вы сейчас чистосердечно признались, где она находится. И что вы с ней сделали.

Глава двадцать четвертая

— Что значит «что вы с ней сделали»? — закричал я, уставившись на Барри Дакуэрта. — Ничего я с ней не делал, клянусь Богом. Зачем, черт возьми, мне было делать ей что-то плохое? Она моя жена, я ее люблю. У нас сын.

Дакуэрт сидел с непроницаемым лицом. Похоже, мои восклицания его не трогали.

— Я же говорил: Джан находилась в депрессии. Она сказала мне, что ходила к доктору.

Детектив молчал.

— Послушайте, — продолжил я, — то, что, кроме меня, никто ее депрессии не замечал, объяснимо. С другими она старалась вести себя весело и только со мной была естественной. — Я растерянно покачал головой. — Не знаю, что вам еще сказать. — Неожиданно меня осенило: — А вы поговорите с Лианн. Или, может, уже поговорили? Они работают вместе. Лианн видит Джан каждый день с утра до вечера. Она-то обязательно что-нибудь заметила.

— Лианн?

— Да, Лианн Ковальски. Ее мужа зовут Лайал. Номер их телефона есть в городском справочнике.

— Я проверю, — сказал Дакуэрт. Но было видно, что он или не считает нужным говорить с Лианн, или уже это сделал. — А какие у них были отношения? Они подруги?

— Я уже говорил вам: просто работали вместе. Что касается Лианн, то она обычно ведет себя так, будто ей в задницу засунули соленый огурец.

— Они проводили время вместе? — спросил Дакуэрт, не обращая внимания на мои слова.

— Например?

— Ну, вместе обедали, ходили за покупками, в кино…

— Нет.

— Гуляли где-нибудь после работы?

— Сколько мне нужно вам повторять? Нет и еще раз нет. Почему вы спрашиваете?

— Просто так.

— Поговорите с ней. Поговорите с кем-нибудь. Черт возьми, поговорите с любым, кого выберете. Никто никогда не заподозрит, что я имею отношение к исчезновению жены. Я люблю ее.

— Не сомневаюсь, — отозвался Дакуэрт.