Не отпускай - [80]

Где вас носит?

Я отправляю эсэмэску:

Буду через минуту.

Я встаю. Оги смотрит в пол.

– Ты опоздал, – говорит он, не поднимая глаз. – Иди.

Я медлю. В некотором роде это все объясняет: скрытность Оги; его утверждение, что это несчастный случай из-за глупости двух накурившихся подростков; стену, которую он возвел вокруг себя. Его разум противился связи между убийством дочери и его приездом в ту ночь на базу, потому что тогда ему пришлось бы взвалить на себя громадную вину и, может быть, нести этот груз молча, не предпринимая ничего. Я иду к выходу, размышляя о словах Оги. Я обрушил на него все это, заставил пережить потрясение еще раз и думаю, не будет ли он теперь каждый вечер, закрывая глаза, видеть тот брезент на кузове пикапа и мучиться догадками: что там под ним? Или Оги и без меня подсознательно делал это? Неужели причина, по которой он принял наиболее очевидное объяснение смерти дочери, в том, что он не мог смириться с собственной маленькой ролью в случившейся трагедии?

Звонит мой телефон. Это Мьюз.

– Я почти у вас, – отвечаю я.

– Что вы сделали, черт побери?!

– А что случилось?

– Поспешите.

Глава тридцать первая

Офис прокурора округа Эссекс расположен на Маркет-стрит, в доме, который просто копирует здание суда. Я тут работаю, а потому хорошо знаю это здание. Здесь стоит постоянный гул – более трети уголовных дел штата расследуется в этом месте. Я вхожу внутрь, слышу незнакомое «динь» моего телефона и понимаю, что это работает новая программа Мауры. Читаю послание от нее:

Проехала еще раз. Копы нашли желтый «мустанг».

Это, конечно, плохо, но, прежде чем естественное развитие событий – о чем я говорил раньше – выведет их на меня, пройдет какое-то время. У меня еще есть какой-то запас. Может быть. Я отписываюсь:

Понял. Иду на встречу.

Лорен Мьюз ждет меня у дверей. Такой взгляд, как у нее, может убить. Она невысокая женщина, но по обеим сторонам от нее стоят высокие мужчины в штатском. Тот из двоих, что моложе, худ и жилист, взгляд у него жесткий. У старшего – венец чересчур длинных волос над лысым кумполом. Его живот распирает рубашку, пуговицы которой грозят вырваться из петель. Когда мы входим во внешний офис, старший говорит:

– Я – специальный агент Рокдейл. А это специальный агент Кругер.

ФБР. Мы обмениваемся рукопожатиями. Кругер с силой сжимает мою ладонь, пытаясь с самого начала подавить меня. Я хмурюсь, глядя на него.

Теперь Рокдейл поворачивается к Мьюз и говорит:

– Спасибо за сотрудничество, мадам. Мы будем благодарны, если вы теперь оставите нас.

Мьюз это не нравится:

– Оставлю?

– Да, мадам.

– Это мой кабинет.

– И бюро ценит ваше сотрудничество, но нам и в самом деле необходимо поговорить с детективом Дюма с глазу на глаз.

– Нет! – протестую я.

Они смотрят на меня:

– Что?

– Я бы хотел, чтобы прокурор Мьюз присутствовала при моем допросе.

– Вы не подозреваетесь ни в каком преступлении, – уверяет агент Рокдейл.

– И все же я настаиваю на ее присутствии.

Он поворачивается к Мьюз.

– Вы слышали, что он сказал? – говорит та.

– Мадам…

– Перестаньте называть меня «мадам»!

– Прокурор Мьюз, мои извинения. Вы ведь получили звонок от вашего начальства?

– Получила, – сквозь сжатые зубы цедит Мьюз.

Я знаю, что ее начальник – губернатор штата Нью-Джерси.

– И он просил вас сотрудничать и предоставить нам юрисдикцию в этом вопросе, затрагивающем национальную безопасность.

Мой телефон вибрирует. Я мельком смотрю на него и с удивлением вижу, что это сообщение от Тамми:

Ваш дом обыскивает целая команда. На них ветровки ФБР.

Я не удивлен. Они ищут оригинальную пленку. В моем доме они ее не найдут. Я закопал ее – где же еще? – в лесу близ старой базы.

– Губернатор и в самом деле звонил мне, – продолжает Мьюз, – но детектив Дюма сейчас попросил юридической поддержки.

– Неприемлемо.

– Что?

– Речь идет о национальной безопасности. То, о чем мы собираемся говорить, имеет высшую степень секретности.

Мьюз смотрит на меня:

– Нап?

Я думаю. Думаю о тех вопросах, что поставил Оги, о том, что должно сохраняться в тайне, о том, кого винить в произошедшем с Лео и как мне докопаться до окончательной истины и покончить с этим раз и навсегда.

Мы стоим в дверях. Группа персонала Мьюз из четырех человек делает вид, что не слушает. Я смотрю на двух агентов. Рокдейл бросает на меня бесстрастный взгляд. Кругер сжимает и разжимает кулаки, злобно поедая меня глазами, будто я только что вывалился из собачьей задницы.

С меня хватит!

Я поворачиваюсь к Мьюз и говорю достаточно громко, чтобы слышала ее группа:

– Пятнадцать лет назад прежняя база ракет «Найк» в Вестбридже стала незаконной секретной тюрьмой, где лишали свободы и допрашивали американских граждан, заподозренных в сотрудничестве с террористами. Несколько ребят, школьников, включая и моего покойного брата-близнеца, засняли на видео ночную посадку на базе вертолета «Блэк хок». Они, – показываю на двух агентов, – хотят заполучить эту пленку от меня. Их коллеги сейчас обыскивают мой дом. Кстати, ее там нет.

Глаза Кругера от потрясения и ярости распахиваются. Он прыгает ко мне, его рука тянется к моему горлу. Я тут должен внести некоторую ясность, Лео. У меня порядочные кулаки. Я много тренировался, я неплохой спортсмен. Но представляю себе, что при нормальных обстоятельствах этот парень вполне способен меня уложить. И как мне объяснить, что происходит потом? Как объяснить, что я двигаюсь достаточно быстро, чтобы отразить его атаку предплечьем? Просто.