Не от мира сего - [9]

Видавший всякого хитромудрый Аронович одобрительно зацокал языком при виде «безделушки», как выразилась мимоходом нагрянувшая к нему без звонка деловая леди. Он вертел находку Барыни в руках, изучал в мощную лупу, даже принюхивался и, наконец, откинувшись в своём кресле поудобнее, вынес вердикт:

— Камушки настоящие, ценные, золотишко чистенькое. Вещица с историей, в чём-то уникальная, таких не встречал, а повидал я немало, доня, вещей редких, уж ты поверь старому. Голд девяносто два золотника, или двадцать три карата, в переводе на житейский, примесей всего пять процентов. Что это за штука? То ли жетон такой необычный, то ли медальон, чувствую влияние арабов, но могу ошибиться. Одно скажу точно — вещь непростая, со смыслом и стоящая!

На прощание ювелир дал номер телефона знакомого музейщика, так, на всякий случай.

Отринув планируемые было женские дела, как-то: массажный салон, омолаживающие маски и неизбежный шопинг, Алёна велела Военруку направляться в музей. Созвонившись со знакомым Ароновича, выяснила, что тот на работе, но может уделить им полчаса своего времени, если уважаемая мадам сможет подъехать к нему в музей. Уважаемая согласилась.

Сразу у входа их встретил плотненький с залысинами мужичок, с полвека возрастом, с полтора метра ростом. Очки на лбу, масса достоинства и самоуважения, ну ещё бы! Всамделишный доктор исторических наук, профессор! «Это вам не сок гнать из мухоморов, не тенета велюровые плести, уважаемые!».

Только кабинетик оказался у профессора небольшой — стол да два стула, так что пришлось уважаемому Военруку прогуляться по залам, посмотреть выставку живописи местных художников прошлого века.

Поизучав минут пять найденную вещь, профессор обескуражено развёл руками:

— Много про неё не скажу, только то, что вижу. А вижу я, что это не жетон, не дукач, не медалька, там какая-то. Это, скорее всего, токен. Наверняка, вещь древняя, изготовлена талантливыми мастерами прошлого, качество работы изумительное. Несомненно, штука эта необычная, дорогая, как исторически, так и сама по себе. Иметь такое в те времена мог далеко не каждый, а уж сейчас и подавно. Точнее про время и страну не могу сказать, попахивает Востоком, но это моё предположение. А вот в чём я уверен, так это в том, что вам надо обратиться к эзотерикам! Думаю, ребята из этого клана расскажут про вашу диковину подробнее меня.

Поблагодарив профессора и попрощавшись, Алёна Юрьевна на обратном пути в Вотчину, покачиваясь на мягком заднем сиденье авто, пребывала в глубоких размышлениях по поводу его совета. Ей ещё только не хватало связываться с оккультистами, разными гадалками и прочей ненормальной братией. Те ещё прощелыги!

Будучи крещёной в православии, не уважала она этот шаманизм-демонизм, знакомых в подобных сомнительных компаниях тоже не водилось. Наоборот, в храме Преподобного Сергия Радонежского делала пожертвования, настоятель отец Никодим её прекрасно знал. Периодически навещала его в церкви, свечки ставила, молилась в одиночестве про себя, часто потом с батюшкой общалась, интересный собеседник и умный человек.

Правда, службы не выстаивала, на исповедь не приходила, посты не соблюдала, журил за это её отец Никодим, очень журил, но отношения всё равно были дружеские, тёплые. Из бесед с ним она много для себя извлекла полезного, нет, конечно, шибко грамотной в православии не стала, но какие-то религиозные азы постигла. По крайней мере, суетную веру не признавала, хотя в спорах со священником иногда приводила случаи из своей жизни, которые просто вопили о существовании примет и знаков, только умей их читать. Самыми яркими примерами были отложившиеся в её сознании несколько случаев.

Первый раз странное явление, которое заставило на минутку задуматься, случилось ещё в беззаботном детстве. Как-то жарким летним днём они с девчонками этакой дружной стайкой собрались и помчались на местную речку поплескаться и позагорать. Только угораздило же именно Алёнку, пробираясь по тропинке невдалеке от манящего пляжа, узреть зорким оком в траве необычного жучка, мирно ползущего по стеблю какого-то цветка. Как принято у детей, ручонка проворная опередила мысль! Хвать! Пленённое насекомое покорно поджало лапки, замерло. Так, завяжем его в платок, платок в карманчик сарафана и вперёд! Правда, вот искупаться вволю не довелось, десяти минут не прошло, как наползли, откуда ни возьмись, сначала облачка, потом тучи, начал накрапывать противный дождь. К себе в родной двор подружки влетели с первыми ударами грома. Молнии свирепыми зигзагами чертили небо, дождь припустил не на шутку, похолодало. Неудивительно, что все попрятались по домам. Стоя у окна, наблюдая за стихией и кутаясь в бабушкину тёплую косынку, Алёна вспомнила про странного жучка в кармане мокрого сарафана. Через минуту она с интересом разглядывала освобождённое насекомое на листе одного из комнатных цветков, стоявших на подоконнике.

Эта была божья коровка, но какая-то особенная. Во-первых, она была в два раза крупней обычной, во-вторых, удивил цвет надкрылий. Он был необычайно насыщенный ало-красный с крупными коричневыми точками, составляющими в узоре крест. Засмотревшись, юная натуралистка не сразу и поняла, что за окном прекратился дождь, унялся ветер и стих гром.