Не от мира сего - [17]

Трезвый анализ протестантства, разумеется, приблизил Евгения к Истине, в отличие от неприятия христианства в целом (с чем он столкнулся в работах Ницше и — в меньшей степени — Уоттса).

ПО ПРИЗНАНИЮ самого Евгения, Генон помог ему выбрать и направление в учебе. «Благодаря Генону я выучил древнекитайский и решил работать с китайской духовной литературой так же, как сам Генон — с индусскими первоисточниками».

. Интерес к дзен–буддизму привел его к Китаю еще до знакомства с книгами Генона. Но именно француз указал цель исследования, отчего Евгений возгорелся еще больше.

В конце жизни он объяснил, почему потянулся к Китаю, а не к (Восточной) Индии: «Мой учитель китайского языка говорил, что индийское и китайское мироощущение различны. Индийцы — всецело на небесах, в поисках Брахмы, духовных впечатлений, китайцы же никогда не отрываются от земли. Этим они меня первоначально и привлекли. Китайская культура, высокодуховная по сути, всегда тесно связана с сегодняшним днем, с действительностью». В этом устремлении у Евгения подчас проглядывают черты практичности его матери и упорного деда, корчевавшего пни на ферме. Возможно, эта «приземленность» и помогла Евгению позже верно понять действительную, неподдельную сторону христианской духовности, избавив от самообольщения и прелести.

Два наставника

Истина — цель философии, но не всегда философов.

Джон Чертой Коллинз

ДЛЯ СРАВНИТЕЛЬНОГО анализа религий Евгению пришлось прослушать несколько лекционных курсов Алана Уоттса, и он всегда считался достойным учеником. Однако несколько времени спустя восторженное отношение к талантливому профессору и писателю потускнело. Генон научил Евгения ставить истину превыше всего, а Уоттс, хотя и пытался уверить слушателей в том же, далеко не всегда следовал этому принципу. В сущности, бывший англиканский священник хотел удобной для себя религии, сулившей духовные блага и позволявшей ему жить как вздумается. И весь свой незаурядный ум он употребил, чтобы создать и оправдать такую «бесхребетную» религию. Дзен, отвергавший любые догмы, оказался благодатной основой.

В 1960 году Евгений покинул Академию, а Уоттс занялся проповедничеством собственных идей. Три года спустя Евгений отметил в дневнике: «Философия Уоттса — это оправдание «естественных радостей жизни», хотя и в утонченной форме. И для этого он‑то и берет на вооружение разные религии, то отрицает (когда ему удобно), если они не подходят меркам «жизни ради удовольствий». Это нечестно. Коль скоро цитируешь из религиозных источников, будь добр, изложи мысль полностью, опираясь на всё учение в целом. Произвольно выдергивая удобные ему цитаты, он лишь обнаруживает неуважение к источникам: они для него лишь забава, ведь божество — он сам. В этом он заодно с прочими лжепастырями».

. Уже к 70–м годам начал он пожинать плоды посеянного десятилетием раньше, свидетелем чему был Евгений. Еще тысячи и тысячи видели в Уоттсе духовного наставника, гуру Востока, сам же «учитель» был опустошен, разочарован и кончил свою жизнь в пьянстве. «Не нравлюсь я себе трезвым», — признавался он.

Умер он в 1974 году. Евгений упомянул его в своей лекции, рассказал, какое потрясающее впечатление Уоттс произвел на него поначалу: «Оглядываясь в прошлое, видишь, что он просто- напросто «попал в струю», построил на этом карьеру, разбогател, обрел много последователей. Кое‑что в его учении верно: он правильно подметил язвы современной жизни. Но толика истины терялась в его собственных суждениях, мнениях, а впоследствии и во лжи. Сколько душ, не считая своей, он погубил?!»

РЕШИВ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ на китайской философии, Евгений понял, что ему нужен настоящий учитель. Говоря об осмыслении древних текстов, он однажды заметил: «Нужно, чтобы вам лично растолковал всё учитель. Мало самому читать книги, полагают китайцы. Книги книгами, но лишь учитель способен передать их мудрость».

Евгению посчастливилось найти истинного хранителя традиционной китайской философии в лице китайского ученого–даоса, Жи Минь–шеня. Тот преподавал в Академии с 1953 года. По словам Евгения, он разбирался в китайской философии как никто в США, самого его учили великие философы и мудрецы Китая (в их числе были Уян Цзин–ву и Ма Уи–фу). Жи Минь–шень провел несколько лет в даосском монастыре, где под водительством монахов вылечился от туберкулеза молитвой, самоуглублением и дыхательными упражнениями. Когда к власти пришел Мао Цзедун, знатную семью Жи Минь–шеня лишили всего имущества. Вместе с другими великими учеными и мыслителями Жи Минь нашел пристанище в центральном Китае, куда коммунисты еще не добрались. Немало книг удалось захватить с собой, однако работы китайских классиков они помнили наизусть! В городе Чунькин устроили на скорую руку подобие университета. Жи Минь–шень читал философию, там же он написал три книги на родном языке. Но в 1945 году коммунисты пришли и в Чунькин, университет закрыли. Жи Минь покинул родину, переехав сначала в Японию, затем в США. В 1948 году он получил степень магистра в Хейверфордском колледже в Пенсильвании, несколько лет преподавал там же и в Нью–Йорке философию.