Не от мира сего-3 - [100]

Мать частенько говорила, что нельзя смотреть ей в глаза. Ну да, кому же хочется, чтоб самое сокровенное, скрытое даже от себя самой, оказалось понятым другим человеком? Садко никогда не бывал дома, в Обже, чтобы не чувствовать свою вину перед ней. В том, что она совершила, его упрекать нельзя. С этим нужно просто уметь жить.

«Спасибо, мама, за урок», — подумал музыкант, наконец, принимая решение.

— Я думаю, что кому-то из нас следует оказаться на Лансароте, когда совершится первый контакт пришельцев с вами, то есть, конечно, нами, — сказал он. — Я думаю, что мне там надо быть. Я лучше, чем кто-либо сумею понять настроение незваных гостей.

— Почему — ты? — спросил Царь, обнаружив своим вопросом недоверие.

— Я твой должник, Государь, — ответил лив. — Позволь и мне службу тебе сослужить. Если ты принимаешь наши услуги, то без доверия они бессмысленны. Чтобы там не случилось, это мой выбор, так что и отвечать за него буду я сам.

Все притихли, осознав, что самый важный вопрос — вопрос доверия еще никто не поднимал. Тяжелый, наверно, неподъемно тяжелый.

— Ну да, — вдруг проговорил Мишка. — У Садка самый большой опыт общения со всякими важными людьми. Интриги, заговоры, провокации — он это щелкает на раз-два. Не нам чета.

— Что же, по-твоему, раз уж мы простые люди, то и общаемся со всякой швалью? — удивился Пермя.

— Это ты-то — простой человек? — деланно улыбнулся Хийси. — Мы как раз и общаемся в основном с нормальными людьми. Со швалью чаще дело приходилось иметь ему.

— Простите, — подал голос Эйно Пирхонен. — Вы о чем тут рассуждаете? Кто лучше, кто хуже? Да все мы тут хороши. Если отправлять кого-то, то выбирать нужно среди вас. Мы-то с Царем не пойдем — не царское это дело. Мишке тоже делать там нечего — еще наговорит лишнего. Пермя — наоборот, не наговорит. Илейко слишком могуч и грозен. Кто остается?

— А и бэ сидели на трубе. А пропало, бэ упало, кто остался на трубе, — пробормотал леший.

— И, — начал, было, Царь, но Мишка его невежливо оборвал.

— Правильно! — радостно провозгласил он. — Вот это голова!

— Итак, — грозно сверкнув глазами на Хийси, продолжил говорить Властитель гуанчей. — Последнее слово за мной. Если верить, то верить всем вам. Или не верить — тоже всем.

Опять наступила тишина, нарушаемая только пересвистом канареек. Почему-то их беззаботные трели сейчас казались какими-то тревожными, словно птички знали тайну, которая могла бы помочь в выборе стратегии.

— А, может быть, они вовсе мимо едут? — снова не выдержал Мишка. — Землю за океаном открывать, там народ резать? Чего им по пустякам размениваться?

— Собирайся, Садко, — сказал Морской Царь. — Эйно Пирхонен покажет тебе дорогу. Мы тебе верим, хотя и не очень. Ну, а вы, дорогие мои странники, определяетесь в помощники нашим народным ополченцам. Объясните им кухню, как встречаться с агрессивно настроенным пришельцем и при этом не потерять голову.

Большой военный совет закончился, все разошлись по своим делам. Садко с Эйно Пирхоненом отправились мимо памятного сарайчика, обозначавшего вход в пещеру, ведущую, по большому счету, на остров Тенерифе, по направлению куда-то на северо-восток.

Так как собирать ливу было особо нечего, он пожал руки своим товарищам, передал на хранение свое кантеле, наказав не отдавать Царю ни под каким предлогом.

— Ну, ладно, разведаю, — сказал он. — В любом случае, больше знаешь — больше получаешь. И вы тоже постарайтесь запоминать все ходы и выходы. Это может оказаться впоследствии очень полезным.

— Бывай здоров, Садко, — ответил Илейко. — Нехорошие у меня предчувствия, ну да нам не привыкать. Чему быть — того не миновать.

Эйно Пирхонен не выказывал ни тени беспокойства, дурные предчувствия его, видать, не особо мучили. Он навесил себе на спину какую-то сбрую и был рад-радешенек.

— Чего это ты на себя нацепил? — мрачно поинтересовался Садко.

— О, это, брат, наследственная штука, — охотно ответил тот. — В ней и меч можно таскать, и топор, и ножи всякие. Щит, опять же, подвесить.

— И где же вся твоя амуниция?

— А пес его знает! — заулыбался гуанча. — Наверно, в хранилище где-то, ждет своего часа.

— Думаешь, этот час еще не пробил? — невесело спросил лив. Что-то после прощания с товарищами настроение у него стремительно портилось. Вероятно, от Илейки заразился погаными предчувствиями.

— Скоро мы с тобою об этом узнаем. Но, согласись, с такими ремнями за спиной я выгляжу, как настоящий боевой конь: величествен и грозен. Даже не конь — кентавр.

Садко не стал озвучивать свою мысль про боевого осла. Хмыкнул и покачал головой — вроде согласился.

На Лансароте проживало не очень много гуанчей, для скотоводства не требуется излишек людей. По сути это была самая малонаселенная земля во всем Канарском архипелаге. Зато на соседнем, всего-то в малом промежутке времени для неспешной гребли на лодке, острове Тойнен народу было много. Здесь и земля была окультурена фруктовыми садами и полями с овощами, и охота приносила изрядное количество трофеев, да и деревья ценные произрастали, например, драцены — драконовые деревья. Из их смолы тоже можно было выделить краситель. В общем, все, как положено — губерния и периферия. А столица, конечно, на Иерро.