Не оставляйте ведьму после уроков! - [15]

– Наверное, дело в грязи, пыли и всём таком, – пробормотала я.

– Заклинанием очистить не вышло? – Мерлин превратился в небольшую свинью и, чуть не расплющив меня, уселся мне на живот. – Тогда без шансов.

– Слезай! – захрипела я, безуспешно пытаясь его скинуть.

– Слезу, когда ты меня выслушаешь, – сказал он, подталкивая меня пятачком.

После этого он выдал целый список совершенно невероятных и нелепых предположений. Самым главным из них было такое: это волшебный камень, отражающий душевное состояние ведьмы, которая его носит.

– И что тогда значит, если он из небесно-синего стал мутно-серым? – спросила я, крутя кулон в руках. – Что у меня… серое настроение? Я, конечно, немного расстроена из-за викторины, к тому же никому в школе я не нравлюсь…

Мерлин цокает языком.

– Где твоё воображение?

– А ты что думаешь?

Он превратился в чёрного кота и начал нетерпеливо мять меня когтями, его ярко-жёлтые глаза радостно заблестели.

– Мне кажется, ты становишься злой.

– Мечтай, Мерлин, – с зевком ответила я, проверяя, завела ли будильник на телефоне.

– У тебя в последнее время не появлялись злые планы? Не было желания править миром? Не думала, какой могущественной можешь стать?

– Жаль тебя расстраивать, но в последнее время я думаю только о том, как завести побольше друзей и пойдёт ли мне ободок.

Он горестно вздыхает:

– Ты никогда не заведёшь друзей, и нет, тебе не стоит носить ободки. У тебя странные уши.

Я поблагодарила его за честность и выключила свет, заснув под бормотание о том, что фамильяры не должны мириться «со всякими подростковыми глупостями».

Сегодня кулон выглядит точно так же, так что я на всякий случай надела его под свитер, хоть мамы и нет дома.

Я внимательно оглядываю мамин кабинет, даю себе время сосредоточиться и щёлкаю пальцами. Все вещи, которые разбросал Паффин, разом взмывают в воздух и плывут по комнате на свои законные места. Я прислоняюсь к двери и с улыбкой наблюдаю, как целёхонький компьютер опускается на стол, мамины записи собираются по порядку и прячутся в папки, а книги сами собой встают на полки. Одна из лучших вещей в жизни ведьмы – что можно делать уборку, не прикладывая ни малейших усилий.

Одна из маминых старых книг заклинаний взмывает в воздух и крутится, готовясь встать рядом с другими пыльными фолиантами. Вдруг из неё выпадает сложенный пополам листок бумаги и плавно опускается на пол.

Я уже собираюсь щёлкнуть пальцами, чтобы убрать его на место, когда замечаю своё имя в конце страницы. Я подхожу ближе, поднимаю его и понимаю, что это письмо. Оно написано чёрными чернилами на старом пергаменте, что само по себе довольно странно. Это очень древняя магическая традиция, никто так больше не делает. Мама иногда пишет официальные ведьмовские документы на таком пергаменте – например, когда Совет ведьм голосует за новые законы. Даже не открывая его, я вижу, что письмо адресовано маме.

– Что это? – спрашивает Мерлин, садясь мне на плечо. – Выглядит чем-то важным.

– Так и есть, – медленно отвечаю я, размышляя, стоит ли его читать. – Думаешь, мне надо его обратно положить?

– Если сомневаешься, то просто сделай, а там посмотришь, что выйдет.

– Звучит как ужасный совет.

– А что ты от меня ждала? – фыркает Мерлин.

Я рассматриваю письмо.

– Даже не знаю. А если мне не стоит его читать? Это может быть что-то личное. Хотя я видела своё имя…

Мерлин озорно улыбается.

– Открывай.

Мне так любопытно, что я решаю прочитать хотя бы начало.

Я осторожно разворачиваю пергамент, и мы с Мерлином начинаем читать.

«Дорогая Эгги!

Мне очень жаль, что приходится так поступать. Я не хочу оставлять ни тебя, ни Морган. Надеюсь, ты знаешь, что я всегда буду любить вас обеих, но я просто не могу остаться.

Мы оба знали, что это произойдёт, и слишком долго пытались сделать вид, что мир не такой, какой он на самом деле. Эгги, они нас уничтожат. Слухи уже не удержать. Они не позволят нам быть вместе. Так будет лучше. Если я уйду, наш секрет останется нераскрытым. Я вернусь в Бат и сообщу, куда отправлюсь дальше.

Надеюсь, однажды ты простишь меня за это и дашь мне ещё раз увидеть нашу дочь. Может быть, когда-нибудь всё изменится и мы перестанем быть магическими врагами.

Прошу, расскажи Морган нашу историю. Прости меня, Эгги.

Твой навсегда,

Маверик».

Я не могу пошевелиться. Я даже дышать не могу. Я перечитываю письмо, а потом читаю в третий раз, чтобы проверить, что всё правильно поняла.

– Морган, – в ужасе шепчет Мерлин, – ты понимаешь, что это значит?

– Да, – отвечаю я, мурашки бегут по спине. – Кажется, мой папа колдун.

Глава 8

Меня вот-вот стошнит. Голова кружится так сильно, что приходится облокотиться на мамин стол, чтобы не упасть. Чувствуя, что сейчас расплачусь, я прижимаю письмо к груди и на негнущихся ногах иду к себе в комнату. Заперев за собой дверь, я падаю на кровать, и слёзы градом катятся по щекам, а я никак не могу их унять. Ненавижу плакать.

Это письмо неправда. Это должна быть неправда.

В этом просто нет никакого смысла. Если верить этому письму, то мой папа колдун. Он и моя мама были влюблены друг в друга, но им приходилось держать отношения в секрете, потому что они являлись заклятыми магическими врагами. Он ушёл потому, что хотел защитить нас. Но он просил маму всё мне рассказать.