(Не)люди - [2]
От людей власти благоразумно скрыли истину, ограничившись простым объяснением: фатальная ошибка ученых. Группа энтузиастов, которая вместо «лекарства от старения» синтезировала этот вирус, исчезла, словно ее никогда не существовало. Правда пропала вместе с ними, вот только последствия никуда не делись. Вскоре после того, как стихли новости об очередном погибшем городе, когда люди вот-вот вздохнули с облегчением, мир застыл, огорошенный новостью: человечеству конец. Те, кто выжил, кому удалось избежать лихорадки, все равно оказались заражены вирусом 1574G — U. Он вызвал генную мутацию. Дети рождались… Не-людьми. И один из первых таких детей сейчас сидел и хихикал, водя дрожащими пальцами по лицу второго. Нина знакомилась со своим первым другом.
Хельга зажмурилась, перевела дыхание и бросила последний взгляд на своего сына. Или дочь. В любом случае, «оно», бесполое, безрукое и несуразное, было ее ошибкой. Это его отцу нужен был маленький человекоподобный монстр, а не ей, но теперь Тимма нет. Он запретил отказываться от сына и отдавать его в детский дом, и после смерти мужа Хельга не смела нарушить это обещание. Она столько времени мучилась, боролась с собой, своей ненавистью и расшатанной психикой, пока не связалась с Ивэй— бывшей однокурсницей, что всегда вытаскивала ее из любой трясины. Подруга согласилась позаботиться о ребенке здесь, в Юсте, где изучали не-людей. У Хельги не забирали право на сына: формально она оставалась его матерью, поэтому она не нарушила обещание, данное Тимму, но избавилась от этого ребенка. Она убедилась, что не сможет полюбить его. И теперь сделала все, что могла, чтобы у этого существа, которого муж назвал именем, приготовленным для настоящего сына, была лучшая жизнь.
— Здесь все вещи. И сумка сверху — повесишь ему на шею. Старая и обшарпанная, но оно ее обожает. И начинает орать, если отобрать, учти, — женщина ногой придвинула небольшой чемодан в направлении дверей, не поднимая глаз ни на Ивэй, ни на детей. Рассматривая носок своей туфли и где-то глубоко в душе удивляясь новой царапине. — Оно будет жить в лаборатории?
— Нет. Проект закрыли, — призналась Ивэй, ожидая бурю. И Хельга действительно вмиг разволновалась:
— Как закрыли? Документы же прошли! Нас приняли!
— Документы одобрили два месяца назад, — Ивэй недовольно начала объяснять подруге, что произошло. — А нас сократили на прошлой неделе. Это ты поздно приехала.
Хельга сделала шаг назад. Вид у нее был растерянный и измученный: женщина оказалась в тупике. Ивэй, понимая, что идет на большой, просто огромный риск, вздохнула:
— Но я обещала о нем позаботиться — позабочусь. Заберу к себе, как Нину.
— Правда? — Хельга не поверила ушам и схватила Ивэй за плечо. Та раздраженно высвободилась и, пресекая поток бессмысленных благодарностей, ткнула пальцем в стекло:
— Кстати, Куд же «мальчик»? Это, кажется, мужское имя.
— Да, — женщина взяла себя в руки и пояснила: — Тимм называл это сыном.
Ивэй, кивнула и улыбнулась так, что Хельга поняла: разговор окончен. И она ушла, подавляя слезы и истеричный смех, даже не подумав попрощаться с ребенком. А Ивэй так и осталась стоять напротив двери, слушая удаляющиеся шаги. Потом достала сигареты и, пощелкав зажигалкой, с чувством затянулась, прикидывая, что дальше. Проект, вероятней всего, закрыли насовсем, и Нину придется забрать тоже насовсем, а теперь еще и этот Куд… Что она скажет мужу, Сааре, друзьям? А главное, самому Куду? Здравствуй, дитя, я твоя новая мама, будешь жить со мной? Глупо. И жестоко. Даже в свои пять лет он все поймет, и ему будет больно.
Очень больно. Совсем как человеку. Ведь что бы ни говорили результаты исследований и опытов, не-люди растут как обычные дети, развиваются так же, думают, едят, смеются и плачут. Потребности и сердца те же. Даже хромосом так же сорок шесть. Только вот ДНК другие. Удлиненные, но в то же время будто усеченные, собранные из вырезанных кусочков. Неправильные, ломающие все фундаментальные представления о генетике.
Люди? Не-люди? Что же они такое?..
Ивэй поморщилась, понимая, что, возможно, сделала глупость. И ради кого? Только ради собственного самолюбия. Чтобы в глазах подруги — и своих собственных — выглядеть чуть ли не героиней. Она такая же гнилая, как Хельга. Как все люди. Последние настоящие люди на этой планете, что бы ни говорили верящие в чудо наивные идиоты, отрицающие закономерность рождения не-людей по всему миру вот уже почти шесть лет.
Но ничего уже изменить было нельзя: она взяла эту ответственность. И женщина, подобравшись и закатав рукава халата, шагнула за желтую линию, а потом и в открывшуюся дыру автоматических дверей. Сейчас придется что-то сказать. Что-то, что она никогда не говорила.
— Ну, детишки, познакомились? — Ивэй улыбнулась. Непривычно — ведь при Нине можно было не улыбаться вовсе. Девочка не-человек только кивнула, не отвлекаясь от изучения волос Куда, а тот, вздрогнув, поднял на Ивэй взгляд. Слишком взрослый для пятилетнего дитя, и женщина на мгновение испугалась.
— Мама ушла, да?.. — ребенок погрустнел. Нина напряглась и медленно отвела ладонь от его макушки, повернув лицо в сторону Ивэй. А Куд продолжил: — Я теперь останусь здесь? Мама говорила, что меня пустят на опыты. Это ведь не больно? Если нет, я обещаю вести себя хорошо и не плакать.
