Не искажая Слова Божия… - [155]
(2) О подчиненности формы смыслу уже говорилось в 1 главе. Лингвистические формы отдельно взятого языка — это просто средства, с помощью которых осуществляется передача определенного смысла. Каждый из существующих языков обладает своей неповторимой системой грамматических и лексических форм, которые могут вполне адекватно сообщать информацию, содержащуюся в оригинале и выражаемую его собственными формами. Но формы ЦЯ существенно отличаются от форм оригинала, так что последние на могут обеспечить подходящего способа для передачи содержания на любой язык. Последущая цитата из Хюльста, где характеризуется перевод Ветхого Завета на голландский язык, подтверждает это положение [Hulst 1963, стр. 79–82]: "Вместо того, чтобы отделить содержание предложения на древнееврейском языке от его формы и выразить его средствами голландского языка, как форма так и содержание языка — источника переводятся на целевой язык без полного осознания того, что форма древнееврейского оригинала часто не совпадает с той формой, которая требуется в голландском языке. В результате, появляется перевод, изобилующий многочисленными гебраизмами. Конечно, переводчик может возразить, сказав, что он сделал по возможности буквальный перевод. Он может настаивать на том, что единство формы и содержания не должно нарушаться, но результатом будет грубо слепленный текст".
(3) Чтобы передать божественное откровение, Святой Дух использовал форму естественную и нормативную, которую мы находим в оригинале. Но форма эта в значительной степени отличается от формы любого другого языка. С лингвистической точки зрения отличия между грамматической и лексической структурами любых двух языков существенны. Правда, существует много похожих элементов, но, кроме очень близких диалектов, они малочисленны и зачастую случайны. В то же время языковых отличий можно насчитать большое множество. Каждый, кто когда — нибудь пытался всерьез заняться иностранным языком, понимает, как сложно овладеть, например, чужим произношением. Даже среди родственных европейский языков грамматические различия очевидны. Многие ошибочно полагают, что такие различия не затрагивают лексическую систему, т. е. значения слов и контекст, в котором они могут употребляться. Считается, что в этой сфере языки очень близки. Тем не менее, общеизвестен тот факт, что, например, в эскимосском языке, по сравнению с русским, существует несколько названий для снега.
Возможно, несколько примеров из греческого новозаветного текста послужат доказательством тому, насколько значительными могут быть различия в лексиконе языков. Глагол παρακαλέω, parakaleo употребляется в Новом Завете около 100 раз, а производные от него существительные παράκλησις, paraklesis и παράκλητος, parakletos — более 30 раз. По — русски этот глагол может передаваться разными словами: молить, просить, звать, утешать, желать, призывать, умолять, молиться; παράκλησις, paraklesis переводится как утешение, увещание, наставление; а παράκλητος, parakletos как утешитель, заступник, ходатай. Такая вариативность перевода объясняется тем, что в русском языке нет одного корня, который передавал бы все значения этого греческого слова.
В качестве еще одного примера можно привести любимый глагол апостола Павла καταργέω, katargeo, который встречается в Новом Завете 27 раз (25 раз у апостола Павла). Этот глагол соответствует большому числу значений в русском языке: оказаться, оставить, упразднить и др.
В Деян 10:44 сказано: "Дух Святый сошел на всех". В греческом тексте на месте глагола "сойти" находим глагол "упасть". Этот глагол был буквально переведен на один из языков. Его носители пришли к выводу, что Святой Дух гулял по небу, споткнулся и упал на людей. Из текста Деяний было ясно, что никто не пострадал, поэтому читатели заключили, что Дух очень легкий и поэтому не причинил вреда людям, на которых упал. Если греческий язык может использовать глагол "упасть" в широком смысле, то некоторым языкам это несвойственно.
То, что боговдохновенность оригинала гарантирует достоверность его формы и содержания, не подлежит сомнению. Но если божественное послание должно быть верно и адекватно передано на другие языки, то его необходимо изложить на понятном литературном языке, на который делается перевод.
Прежде чем обсудить еще одно возражение против идиоматического перевода, необходимо предостеречь читателя от ложного впечатления, которое может у него возникнуть. Огромное внимание, которое уделяют смыслу по сравнению с формой, может навести на мысль о том, что переводчик, осуществляющий идиоматический перевод совершенно пренебрегает формой оригинала. Это далеко не так. На самом деле лингвистической форме оригинала придают первостепенное значение. Только путем тщательного изучения грамматики и лексики оригинала переводчик может понять значение, которое предстоит передать на ЦЯ. Это включает в себя толкование текста, где на помощь приходят комментарии, грамматики, словари и другие экзегетические средства. Поскольку точный смысл оригинала определяется языковой формой текста, переводчик должен изучить грамматические принципы и лексикон ЦЯ, чтобы выбрать форму, которая передает нужное значение. Форма, вероятно, будет иной, но основанием для ее выбора в ЦЯ является значение оригинала, которое, в свою очередь, выражается его формой. Таким образом, во главу угла переводческой деятельности ставится лингвистическая форма.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.