Не исчезай - [106]
– Не знаю. – Впрочем, ему был совершенно безразличен этот разговор, так же как то, что она собиралась сказать.
– Маяковский.
– А-а-a… Ну да.
– То есть это уже был семейный конфликт. А затем то ли семья умерла, то ли нам всем стало хорошо и покойно в семье – в конце концов, можно развестись, можно сжить со свету партнера, отдав его в психушку, отобрать детей. Наплевать нам теперь на семью. Нет, ну серьезно, слышишь ты меня?
– Слышу, слышу, конечно.
– Мы все боимся одиночества. Лишь бы не быть одному. Лишь бы не жить одному. А главный конфликт – о чем я и говорю, – конфликт переместился на место работы. Корпоративный мир. Бизнес. Ненавистный коллектив.
– Ну, я с тобой не согласен. У меня конфликтов на работе нет. К тому же что ты пытаешься сказать? По-твоему, советские были правы?
– Очень может быть. В конце концов, надо отдать им должное, иногда они говорили нам правду. То, что мы им не верили, это уже другое дело.
Она и N отсылала подобные послания.
«Ты хочешь сказать, что отмирают все структуры… – обстоятельно отвечала ей N, и у Любы появлялось неприятное ощущение, что ее анализируют, досконально и не совсем доброжелательно. – Согласно твоей теории, осталась только одна форма несвободы – тюрьма, где мы зарабатываем на пропитание. Но нового ты ничего не изобрела! Все это уже тоже было, было. Ты описываешь кафкианский мир».
«Да ладно! Зря я тебе морочу голову. Приходится работать, а что делать? Надо выживать в мире чистогана», – отступала, отнекивалась Люба, прикрепляя в конце послания подмигивающий смайлик.
«Как же проводишь там весь день, если так ненавидишь свою работу?»
«Нет, ну почему… Я не могу сказать, что уж очень все это ненавижу. Я, в конце концов, люблю помогать людям. И потом… Во что-нибудь все равно надо верить».
«И во что же ты веришь?»
«Если я скажу, что верю в поэзию, ты будешь надо мной смеяться…»
«Почему? На тебя это очень похоже».
«А ты, ты во что-то веришь?»
«А я ни во что не верю. Я, скорее всего, хочу все понять, узнать».
«Значит, ты веришь в знание».
«Возможно. Возможно, что тут ты права».
«Но человек ничего знать не может. Человек может только верить. Надеяться, что вера его вытянет, спасет».
«Твоя вера, Люба, как раз-таки тебя и погубит».
Люба обижалась и снова шла к мужу. Говорила, говорила. Он слушал вполуха.
– Она пишет, что вера нас погубит. А это неправда, неправда! Совсем не так! Ты ведь знаешь, о чем я? О поэзии, да? О вере, понимаешь? Все – в нас, в людях, все уходит внутрь. Мы все становимся невротиками. Уже стали.
– Безусловно, – язвил муж. – Ты уже самый настоящий невротик, зачем далеко ходить? А у меня, пожалуй, еще все впереди. Но ты позаботишься, чтобы довести дело до победного конца. – И горько вздыхал, жалея себя.
– Брось, брось! Не издевайся. Я говорю о серьезном. Весь мир перевернулся. Я чувствую. Ты можешь смеяться надо мной, можешь говорить, что я вещая Кассандра… Но… Посмотри, уже появился отдельный криминальный класс – как часть общества. Преступники, взявшие на себя основную функцию осуществления насилия.
– Ты о чем?
– Фрейд, «Недовольство культурой». Тьфу, дурной перевод. На английском звучит намного лучше: «Civilization and Its Discontents»…
– Ну да, ты же любишь Фрейда…
– Кто сказал?..
«Общество, все мы, – писала она N, – завершило работу по уничтожению насилия across the board.[92] Осталась только dissipated[93] система подавления личности. Справившись с рабочим населением, мы уходим на арену отдельной личности».
«Ты хочешь сказать, что мы все потенциальные клиенты психиатров?» – задавалась вопросом N.
«Безусловно!» – отвечала L.
«В таком случае ты уже им являешься. Ею».
Часть пятая
Глава первая
Жена Иова
1
Мир был молод, полон надежды. Человек, рожденный для добра, пребывал в мире, где господствовало зло, и, тем не менее, жаждал жизни. Над ним сияли твердые небеса – как литое стекло, как зеркальная завеса. Что сказала жена Иова? Жена Иова, у которой не было слов. Но у нее было имя – Ситис, Ситидос. Иов страдал душою и телом, плотью своей.
Это Иов страдал. А жена его, Ситис, потерявшая десять детей, рожденная для лучшей жизни – принцессой? За три буханки хлеба продала она волосы свои – Сатане. Молила мужа: отпусти меня к детям моим, буду лежать среди мертвых детей моих. Не отпустил. Тогда пошла, легла среди скота, где и умерла.
Как удобна такая женщина. Бросив горькие слова, она тут же исчезает. Всего-то и хотела, чтобы был ее Иов мужчиной, а не овцой. Иову же предстоит излечиться и найти новую жену, Дину. Родить себе десять новых детей.
2
Все эти годы Элинор была рядом как живой упрек. Умирая, продолжала упрекать. Или ему так казалось, что упрекала. Нечистая совесть? Чем провинился он, этот новый Иов? Если Элинор – Ситис, то Фрост – Иов.
Фрост написал пьесу на восемнадцать страниц под названием «Маска разума». Иов и его жена. Господь благодарит несчастного, отдает ему должное за то, что тот помог распутать древнюю моральную дилемму: отсутствие связи между поступком и воздаянием за него. За страданием не следует вознаграждение.
Действительно, почему человек вечно ищет оправдания своим страданиям? Причина… Какая может быть причина? Разве причина может что-нибудь оправдать?
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Наверно, я еще маленький» – новый цикл психологических рассказов о взрослеющем ребенке от молодого талантливого автора Аси Петровой. Главный герой книги – уже взрослый подросток, который задает неудобные, порой провокационные вопросы и пытается на них ответить, осмыслить окружающий мир. «В чем смысл жизни, папа?» – наивно, но вполне серьезно спрашивает он. Ответ читателю предстоит обсудить, прежде всего, с самим собой.
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.
Галина Щербакова, как всегда, верна своей теме — она пишет о любви. Реальной или выдуманной — не так уж и важно. Главное — что она была или будет. В наше далеко не сентиментальное время именно чувства и умение пережить их до конца, до полной самоотдачи, являются неким залогом сохранности человеческой души. Галину Щербакову интересуют все нюансы переживаний своих героинь — будь то «воительница» и прирожденная авантюристка Лилия из нового романа «Восхождение на холм царя Соломона с коляской и велосипедом» или просто плывущая по течению жизни, но каким то странным образом влияющая на судьбы всех мужчин, попадающихся на ее пути, Нора («Актриса и милиционер»)
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.