Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - [76]

С половины восьмого утра до восьми вечера Рон, в одних трусах, работал на ферме: кормил животных, пропалывал грядки, косил газон, жег мусор. Делал все, что приказывала ему Шелли.

По вечерам он в одиночестве съедал наверху свой ужин. Как правило, после этого Шелли давала ему еще пару таблеток снотворного. Несмотря на то, что в доме была пустая спальня с удобной кроватью, Рон спал на полу.

Если ночью он издавал хоть малейший звук, Шелли кричала снизу, чтобы он немедленно спускался, и наказывала его. Тори в такие моменты старалась вести себя как можно тише и лежала не шевелясь. Ей хотелось рассказать обо всем отцу, но она знала, что он встанет на сторону матери.

Если она расскажет, Рону будет только хуже.

Тори ненавидела мать за то, что она делала с ним.

Однажды она даже попыталась упрекнуть Шелли за плохое обращение с Роном.

– Неужели обязательно быть с ним такой суровой, мама?

– О чем ты говоришь?

– Рон очень хороший. Он прекрасный человек.

Шелли состроила презрительную гримасу.

– Если он так тебе нравится, Тори, – язвительно ответила она, – может, выйдешь за него замуж?

Вскоре после того разговора Шелли вызвала Тори в гостиную. Рон долго стоял перед ней, не решаясь заговорить.

– Что ты хотел сказать Тори, Рон? – поторопила его Шелли.

– Тори, я больше тебя не люблю, – выдавил из себя Рон наконец.

Слезы выступили у девочки на глазах.

– Я тебе не верю.

Рон с трудом мог продолжать. У него в глазах тоже стояли слезы, и он не смотрел ей в лицо.

– Это правда, – сказал он, собравшись с силами. – Не люблю.

«Я знала, что он лжет, – говорила Тори впоследствии. – Она заставляла его так говорить, чтобы причинить нам обоим боль».

Шелли, в своем стиле, приказала Рону никогда больше не разговаривать с Тори. Единственная причина, по которой она это сделала, заключалась в том, что она была против любого взаимодействия между ними. Шелли видела, что Рон очень тепло относится к ее младшей дочери, а Тори, в свою очередь, называет его дядей Роном. Что девочка заботится о нем и волнуется за его благополучие, не укрылось от ее всепроникающего взгляда.

Как в случае с Сэми и Никки, Шелли дала им ясно понять, что Рон с Тори не имеют права разговаривать между собой, если она не присутствует при разговоре. Тори не хотела, чтобы у ее дяди Рона были неприятности. Он был славный и с прекрасным чувством юмора. Рон отличался от других ее знакомых, потому что обладал собственным стилем – собирал длинные волосы в хвост на затылке и носил египетские украшения, что очень нравилось девочке.

Они практически не общались, хотя по ночам он спал на полу у дверей ее комнаты.

«Лучше было помалкивать, – вспоминала Тори через много лет, – потому что мы не хотели плохих последствий. Чем меньше мы привлекали внимание мамы, тем нам же было лучше».

Когда Тори точно знала, что мать спит и ничего не слышит, она на цыпочках подкрадывалась к спящему Рону. В ночной темноте она опускалась на колени и тихонько его обнимала. Рон улыбался и кивал головой. Ни он, ни она не произносили ни слова.

Рон с Тори оба боялись того, что могло произойти, если Шелли их услышит.

Дяде Рону придется расплачиваться. Тори ни за что бы не хотела стать причиной его бед.

Сэми, как повелось с давних пор, находилась в семье в привилегированном положении. Оставалась «золотым ребенком». Она знала, что происходит в доме, но редко становилась объектом материнских нападок. Отношения Сэми с матерью были практически нормальными – с учетом обстоятельств. Шелли могла приехать к ней в Эвергрин привезти продукты, они болтали по телефону или вместе ездили за покупками в «Таргет» в «Капитал-Молл».

Обычно Шелли являлась к дочери без предупреждения. В большинстве случаев при ней находился Рон. Он всегда ждал их в машине, бывало, что по многу часов.

Сэми и ее парень, Кейл, оба обращали внимание на то, как плохо он выглядит.

– В этот раз еще хуже, чем в предыдущий, – говорили они между собой. – Да, он чахнет на глазах.

Это была правда. Рон превращался в пустую оболочку прежнего себя. Носил растянутую старую женскую футболку. Не следил за своей внешностью. Его украшения и личный стиль, отличавшие Рона от остальных жителей Реймонда, давно пропали.

Сэми чувствовала, что в доме творится неладное. Но не могла же ее мать повторять с Роном то, что проделывала с Кэти? Позднее Сэми винила себя за то, что не вмешалась сразу же.

Может, она смогла бы все изменить?

Никки, со своей стороны, не теряла надежды. Она не знала, что шериф сделал с информацией, которую она ему предоставила, но, похоже, он был не слишком заинтересован. Узнав от Сэми, что Рон живет у Шелли в доме, она решила позвонить туда.

Сработал автоответчик, и Никки оставила сообщение.

– Я знаю, что у вас живет чужой человек. Лучше тебе его выселить, пока история не повторилась.

Шелли тут же ей перезвонила.

– Это друг семьи, – сказала она. – У него прекрасные отношения с Тори. Ничего плохого тут не происходит.

Сэми подтвердила слова матери. Она приезжает домой практически каждые выходные. Тоже тревожится, но следит за ситуацией.

– Все хорошо, – уверила Никки сестра. – Я всегда расспрашиваю Тори. И она в порядке. Ты же знаешь, Тори куда разговорчивей, чем были мы с тобой. Она давно бы рассказала.