Не дрогнет рука. Роман - [34]

У нас уже сложилась в отношении подобных дел кое-какая версия, и теперь для работы в этом направлении мы подбираем группу товарищей. Собственно, я и вызвал вас сюда для того, чтобы включить в эту группу. Как вы на это смотрите?

- Буду очень рад, - ответил я, чувствуя, что желание мое сбывается.

Между тем полковник продолжал:

- Я полагаю, что капитану Нефедову можно будет дать другого старшего уполномоченного. Вас он уже порядочно поднатаскал. Кстати, давайте, пользуясь случаем, потолкуем о некоторых ваших особенностях. Когда я был последний раз в Борске, некоторые районные работники жаловались, что вы кое-кому, как говорится, не взирая на лица, не даете покоя: будто бы в недопустимо резкой форме требуете, чтобы больше обращалось внимания на воспитание молодежи, на работу клубов, стадионов и катков. На мой взгляд, вы это правильно делаете. Если некоторые люди глухи, то волей-неволей приходится кричать, чтобы они услышали. Молодежи нужно дать возможность культурно и весело отдыхать и развлекаться. Хорошо и то, что вы наладили тесную связь с комсомолом. Однако это пока и все, за что вас можно похвалить, хотя Нефедов пишет, что очень доволен вами. Дело в том, что в своей работе вы слишком полагаетесь на интуицию и допускаете серьезные технические ошибки. Только по счастливой случайности они вам удачно сходили с рук.

- Разрешите узнать, в чем заключаются мои ошибки? - спросил я, задетый за живое.

- Могу сказать. Помните дело Гаркуши? Правда, вам удалось завершить его, однако в той части, которая была связана непосредственно с розыском, вы проявили недостаточно выдержки, пренебрегли детальным изучением места и обстоятельства преступления. Опытный преступник мог вас обвести вокруг пальца.

Я видел, что полковнику известны такие детали проведенных мною дел, на которые я в свое время не обратил внимания. Видимо, этот старый сыскной асс внимательно следил за тем, как работает каждый винтик сложной машины, которой он руководил. Невольно приходили на память другие мои промахи и ошибки. «Знает ли он о них?» - думал я. Оказалось, что о некоторых знал.

Довольно долго продолжалась наша интересная беседа. Не раз за это время я вырастал на целый вершок, когда полковник - правда, довольно скупо - отмечал мои удачи, но частенько приходилось мне поникать головой, когда он упоминал о моих промахах. В заключение, перейдя на дружеский тон, полковник сказал:

- На прежнее место ты уже не вернешься. Туда мы пошлем другого, а тебе я поручу пока одно дело, в котором, мне кажется, наши товарищи порядочно напортачили. Если тебе пошел впрок наш разговор, то, я думаю, ты не только сможешь найти и исправить чужую ошибку, но и сумеешь определить, не относится ли это дело к числу тех, о которых мы с тобой сегодня толковали. Что-то оно мне кажется подозрительным.

Вкратце он изложил суть преступления, которое недавно было совершено в селе Озерном, расположенном в четырех часах езды по железной дороге от города Борска.

Неделю тому назад там был убит одиноко живший после смерти своей жены старик, пенсионер Глотов. Знакомств он почти ни с кем не водил, жил замкнуто, и никто из соседей не замечал, чтобы в последнее время к нему хотя бы кто-нибудь заходил.

Убийство, как считают, было произведено с целью грабежа. Преступник, явившийся к старику, тут же, в кухне, у порога, разрубил ему голову и тем же топором взломал сундук, а затем удалился, забрав с собой сапоги, выходной костюм и облигации займов, принадлежащие Глотову.

Об убийстве Глотова заявил в милицию фельдшер Пальмин, который зашел забрать свои газеты, взятые Глотовым для проверки таблицы выигрышей по займу. Обычно старик аккуратно возвращал их сам, а на этот раз что-то не принес.

Дверь дома Глотова фельдшер нашел приоткрытой, а старика лежавшим на полу с разрубленной головой. Листок со списком номеров облигаций валялся под столом.

Сотрудники милиции, немедленно явившиеся на место, приняли меры к розыску преступника и похищенных вещей. В тот же день они задержали на рынке женщину, продававшую костюм и сапоги Глотова. Это была жена некоего Семина, несколько лет тому назад осужденного за ограбление квартиры и недавно освобожденного по амнистии.

Семин был тотчас же арестован. На допросе он совершенно отвергал свою причастность к преступлению, заявляя, что узел с вещами нашел утром у себя во дворе, возле забора. Но такое объяснение показалось неправдоподобным, и ему предъявили обвинение в убийстве Глотова. Между тем по имеющимся данным видно, что Семин, вернувшись из лагеря, усердно работал и вел честную жизнь. Неясно, почему он пошел на убийство. Это и нужно выяснить.

Закончив изложение дела, полковник замолк, склонив в сторону голову и испытующе глядя на меня, точно ожидая какого-то заключения. Материал был очень уж скудный, однако, вспомнив наш разговор о моих промахах, я сказал:

- Мне не пришлось быть на месте преступления и изучить как следует обстоятельства убийства, но, припоминая, как вы ругали меня за поспешные выводы, думаю, вы и здесь опасаетесь, что следствие пошло по наиболее легкому пути, может быть даже подсказанному самим преступником, который нам пока еще неизвестен.