Не дрогнет рука. Роман - [31]

- Вам бы только вызывать, штрафовать, арестовывать, - вдруг явно недружелюбно сказала Ирина.

- Почему у вас такой тон? - удивился я. - Чем вам не угодила милиция?

- А с чего я должна ею восторгаться? Далеко не все, даже как будто и солидные люди, относятся с симпатией к милиции.

- А кто относится? Кто относится-то? - налетела на Ирину со своим обычным пылом няня Саша. - Только те, у кого есть причина бояться милиции. Зачем, скажи ты мне, путный человек начнет всякие зубоскальные шутки про них рассказывать да на смех их при народе поднимать? Тут Радька давно ли рассказывал, будто один нашелся, три рубля на копейки в банке разменял, а потом нарочно посередь улицы милиционеру подвернулся. А когда тот его отштрафовал, начал ему эти копейки отсчитывать, да еще, для смеха, нарочно со счета сбивается. А какой тут смех, когда человек для его же безопасности на улице поставлен. Да что далеко ходить, возьми хоть наших…

- Няня! - вдруг резко оборвала ее Ирина.

- Что - няня? Уж слова сказать мне не даешь? Все боишься, что я Раденьку - божка твоего затрону?

- Няня, я тебя прошу! - гневно проговорила Ирина, пристукнув ладонью по столу. Лицо у нее пошло красными пятнами.

Конечно, после такой сцены разговор у нас больше не клеился, и я поднялся с места, сославшись на неотложные дела. Ирина не сказала ни слова при прощании, даже не напомнив о своем намерении завтра посоветоваться со мной. Я недоумевал, что могло так резко изменить ее настроение.

Няня Саша вышла меня проводить. Мы дошли до угла. Я поинтересовался, что это за странного гостя я встретил у Роевых.

- А, этот черный-то? - переспросила няня Саша. - Не люблю я его, противный он. Еще когда трезвый, тогда ничего, вежливый такой, полированный, а как выпьет, то только держись, так из него грубость и лезет. Называется научный работник, а сам хам хамом! И вечно своими черными глазищами на Иришку зыркает, точно съесть хочет. Ты думаешь, чего он к нам ездит? Только из-за нее. Клара-то воображает, будто это она его приворожила. Мажется, рядится, в корсет свою тушу затягивает, а он на нее и смотреть не хочет. На черта ему эта старая рожа? Он все к Иришке льнет.

- Да кто он такой, - добивался я. - Где работает?

- Ветродуй какой-то. Как их там называют… ме-те-ри-олог, что ли? Ученые книжки пишет и большие деньги за это получает.

- Метеоролог? - догадался я.

- Ну да! Натощак и не выговоришь. Станция у него своя в Амелине. Избу у колхоза снял и на огороде у него там домики какие-то игрушечные на столбиках понастроены, будочки, лесенки беленькие. Я сама видела, когда мимо ехали. Ведь мы летом в Сосновке на даче живем. Из-за этой дачи мы и познакомились с этим черным идолом, чтобы его язвило, а теперь он пристал к нам, как репей к собачьему хвосту, не оторвешь.

Ему уж не шибко и рады. Ирка его терпеть не может, отец тоже, видно, раскусил, что это за фрукт такой, да только слова поперек ему сказать не смеет, какие-то у них там счеты-расчеты между собой есть, дьявол их знает, но только побаивается наш Аркадий Вадимович этого Арканова и лебезит перед ним всяко Зато фря эта рыжая, Клара Борисовна, так и тает, когда он с ней балясы точит. Ну, а Радьку, того с ним и вовсе водой не разольешь. Как Арканов приедет в город из своего Амелина, так они, что ни вечер, обязательно до утра где-то с ним пропадают. И чего только отец смотрит? Парень вовсе от учения и от работы отбился.

Мы долго стояли с няней Сашей на углу. Из ее взволнованного, пересыпанного далекими отступлениями рассказа я понял, что знакомство Роевых с Аркановым произошло этой весной, как только они поселились на даче в Сосновке. Я хорошо помнил эту таежную деревушку, бывал в ней не раз, купался в мельничном пруду, заросшем по берегам осокой, брал клубнику на залежах, рыжики по мелким соснячкам.

Няня Саша рассказала, что Аркадий Вадимович, связанный службой, не мог постоянно жить в деревне, и потому Радий приезжал за ним в город каждую субботу на «москвиче», специально купленном для этой цели. Кстати, с покупкой «москвича» была связана какая-то серьезная неприятность для Роева, из которой его будто бы выручил Арканов, но о ней няня Саша не стала рассказывать, торопясь выложить все, что знала про Арканова, который стоял ей как кость поперек горла.

В дом Роевых ввел его Радий. Проезжая через Амелино в город, он увидел Арканова, «голосовавшего» у края дороги, и подвез его до города. В дороге Арканов забавлял Радия анекдотами и так сумел ему понравиться, что несколько дней после этой встречи у парня только и было разговоров, что о новом знакомом. Вскоре Арканов сам приехал в Сосновку на велосипеде и, узнав, что Роевы пошли в лес, разыскал их там и присоединился к компании. Оказалось, что он и раньше был знаком с Кларой Борисовной, а тут и вовсе стал с ней на короткую ногу. Она будто бы чуть на шею ему не вешалась. «И что у них там по кустам было, - добавила няня Саша, поджав губы, - уж я и не знаю и знать не хочу».

Эту часть ее рассказа я оставлял целиком на ее совести, зная, что если одна женщина ненавидит другую, то всегда готова раскрасить ее биографию какой-нибудь пикантной подробностью, основываясь только на собственных домыслах.