Не дрогнет рука. Роман - [104]

- Она мне совершенно посторонний человек. Понятно? - сказал я резко, чтобы прекратить этот глупый разговор. Тут из моей комнаты вышла докторша. Вид у нее был профессионально невозмутимый, но мне показалось, что она встревожена.

- Скажите, положение опасное? - бросился я к ней.

- Как вам сказать, - промолвила она, глядя перед собой в одну точку. - Я опасаюсь, как бы не было воспаления легких. Пока нужно поставить баночки, и я кое-что выпишу. Постарайтесь немедленно добыть в аптеке и давайте аккуратно через каждые четыре часа, а утречком я забегу навестить больную. Тогда посмотрим, что делать дальше.

- Пожалуйста, доктор, - попросил я, - не забудьте завтра пораньше зайти. Я страшно беспокоюсь.

- Что ж, вполне естественно, - сказала докторша тоном старшей. - Как же вам не беспокоиться о ней? Ведь жена - это самый близкий человек на всем свете. (Я почувствовал, что в эти слова она невольно вложила глубокий личный смысл).

Забыв одеться, несмотря на мороз, я проводил врача до калитки, расспрашивая, чем поить и кормить больную, а когда вернулся, хозяйка встретила меня ироническим вопросом:

- Значит, совершенно чужая и посторонняя?

- Нужно же было как-то назвать, - пожал я плечами и спросил: - Вы умеете ставить банки?

Оказалось, что ставить банки Татьяну Леонтьевну учил какой-то знаменитый фельдшер, и вскоре Татьяна Леонтьевна превзошла его в этом сложном мастерстве. Пока старушка разыскивала и перетирала банки, я отправил Лилю в аптеку и зашел к больной. Галя лежала на спине, положив руки поверх одеяла. Косы черными змеями свисали с подушки, лицо казалось темным от сильного жара, губы запеклись, глаза смотрели жалобно, точно просили о помощи.

- Я тебе наделала хлопот, - сказала она. - Ты, наверное, ругаешь меня. Я не думала, что свалюсь. Ты и представить не можешь, как мне было страшно, когда я осталась на улице больная. Вот тогда подумала, что ты не оставишь меня… Нет, ты подожди, - торопилась, она, хотя я не перебивал ее, а только нежно поглаживал ее пальцы. - Я не хочу тебя стеснять. Я попросила доктора, чтобы она положила меня в больницу. Она мне обещала, так что утром меня увезут.

Я успокаивал ее, как мог, говорил, что грипп пройдет через пару дней, что я найду ей другую квартиру, а с ее бывшей хозяйкой так поговорю, что она долго будет меня помнить. Потом я намочил полотенце и положил ей на голову. Хотел дать чаю с печеньем, но она отказалась. Жар все усиливался, и Галя иногда начинала говорить несвязно, даже как-то сказала:

- Мама, перемени полотенце. Оно совсем горячее.

Девочка принесла лекарство. Я дал Гале порошок, а хозяйка напоила ее чаем с малиной.

- Где вы нынче ляжете? - спросила она. - Разве на сундуке у нас? Табуретки можно подставить.

Тут я вспомнил, что уже поздно, а ведь мне обязательно в десять вечера нужно быть на своем посту у телефона.

- Татьяна Леонтьевна, дорогая, - обратился я к старушке, - выручите меня, голубушка, поглядите за Галей сегодня ночью. Ей в два часа обязательно, необходимо дать лекарство. Пожалуйста, не откажите. Мне нужно на дежурство. А к шести часам я прибегу.

- Да неужели же в такой просьбе можно отказать? - возмутилась хозяйка. - Бывало, люди мне тоже помогали.

Уже надев полушубок, я наклонился над Галей, чтобы еще раз сменить компресс и, не удержавшись, коснулся губами ее лба. Его палящий жар испугал меня.

- Я вызову «скорую помощь», - сказал я. - Тебе нужно сейчас же в больницу.

- Нет, не смей! - воспротивилась Галя. - Мне здесь лучше. Скажи только: ты сейчас идешь не к ней?

Глава тридцать шестая ЛИЦО ВРАГА

Дежурный по отделению встретил меня сообщением, что ко мне дважды звонила женщина и справлялась, когда я приду. Было полчаса десятого. Если это Ирина звонила мне раньше условленного времени, то значит произошло что-то необычное.

Для разговора со мной Ирина никогда не пользовалась своим домашним телефоном, не доверяя жильцам, поселившимся в бывшей квартире Роевых, а бегала на почтамт к автомату. Сейчас мне было необходимо вызвать ее, и я рискнул позвонить на дом. Через минуту она откликнулась, очевидно, ожидая моего звонка. Убедившись, что говорю я, Ирина ответила:

- Вы ошиблись, это частная квартира. Вам нужно пройти прямо на междугородную станцию.

Я понял, что она назначает место встречи, и поспешил на почтамт. В зале ожидания Ирины не было. Я вышел в полутемный вестибюль и там через дверное стекло одной из телефонных кабинок увидел ее бледное лицо. С расширенными от волнения глазами она манила меня рукой. Я заметил, что на ней была шаль и старое пальто няни Саши.

Нельзя сказать, чтобы она выбрала удобное место для нашего свидания. Пользуясь тем, что вокруг никого не было, я нашел выключатель и погрузил вестибюль в темноту. Несколько минут нас никто не мог видеть.

Ухватив отвороты моего полушубка, Ирина быстро зашептала мне на ухо:

- Сегодня в три часа ночи я должна быть на вокзале. Он упросил меня встретить владивостокский поезд и получить чемодан с какими-то материалами, которые ему посылает приятель.

- С какими материалами?

- Я же вам говорила, он уверяет, что пишет книгу, которая сделает его знаменитым, так вот будто бы для этой книги ему шлют с Востока материалы. Но сам он опасается идти за ними на вокзал и просит меня. Больше ему некого послать.