Не бойся - [17]

— Стоять! Стреляю!

Тот остановился как вкопанный, и только трясущиеся коленки выдавали в нем живое существо, но удар прикладом в затылок прервал дрожь.

Грабители спустились в овраг, расположенный недалеко от места нападения, и, преодолев метров восемьсот по его дну, поднялись на обратной стороне, где их уже поджидал отрядный…

Около двух часов ночи старший лейтенант Мирошниченко сдал Сайфутдинова и Казакова сержанту внутренних войск и приказал:

— Отведи их в комнату для свиданий и запри там, пусть всю ночь марафет наводят, утром сам проверю, какой порядок они навели…

Спустя трое суток в барак вошли улыбающиеся Атаман и Диксон в обнимку.

В последнюю вылазку подельники принесли сто двадцать тысяч рублей и в первую двадцать. Семьдесят тысяч чистыми принадлежали им, тридцать пять, соответственно, Алексею. Он никогда не имел такой суммы и вряд ли заработал бы за всю жизнь, если бы не попал на зону.

Позже отрядный рассказал, что их налет в узких кругах вызвал настоящий переполох, даже провели нелегальное расследование и пришли к выводу, что узбека кто-то пас аж с самого Ташкента. Но об этом Атаман узнал после, а сейчас с задумчивым и сосредоточенным видом выводил буквы в письме матери.

Глава пятая

Осень 1963 года отличалась дождливой погодой. Обложные ливни залили город. Но постепенно они сменились теплыми моросящими дождями. Обилие влаги позволило сохранить листву зеленой, всматриваясь в ее свежесть и вдыхая аромат, трудно было понять, осень это или весна. Но Ирина Анатольевна знала, что не успеешь оглянуться, как придут холода. Уже две недели, как она вернулась на фабрику, устроив трехмесячную Любушку в ясли, продолжая по ночам шить ночные сорочки.

«Зима на носу, но теперь станет полегче, — думала Ирина под монотонный стук швейной машинки. — С первой зарплаты закуплю на зиму угля и дров, а того, что зарабатываю по ночам, должно хватить на жизнь. Сереже справлю кое-какую одежонку, сама прохожу в старой, а там видно будет», — строила она планы на будущее.

Требовательный стук в окошко прервал мысли. Она взглянула на часы, которые показывали седьмой час утра.

«Надо же, не заметила, как ночь пролетела. Но кто бы это мог быть в такую рань? Только почтальоны ходят спозаранку», — промелькнула догадка.

Она накинула платок и вышла на улицу, с удовольствием вдохнула утренний прохладный, влажный воздух, отгоняющий сонливость.

— Ирина Анатольевна, вам два письма, одно из них заказное, — затараторила молоденькая девушка с сумкой, переброшенной через плечо. — Вот здесь распишитесь, — протянула она Ирине ручку.

Казакова расписалась, поблагодарила почтальоншу и вернулась в дом. Вначале вскрыла конверт с письмом от сына и углубилась в чтение. За строчками невольно возник образ сына, и на глазах Ирины Анатольевны выступили крупные слезы.

«С углем и дровами придется подождать, зато увижусь со своим Алешей. Нужно в выходной съездить на вещевой рынок, купить шерсть, связать сыну теплые носки и варежки», — одолевали ее радостные и одновременно грустные думы.

Второй конверт содержал официальное разрешение на длительное, внеочередное свидание шестого, седьмого и восьмого ноября за ударный труд и хорошее поведение. Внизу стояла подпись самого начальника колонии подполковника Сазонова.

Она просидела несколько минут с задумчивым видом, затем встряхнула головой и отправилась будить Сережу, пора собирать малыша в садик…

Уже после работы, забрав из яслей и садика детей, накормив их, Ирина Анатольевна отправилась с ними к Мухиным.

Ольга Никитична обрадовалась приходу гостей.

Казакова огляделась по сторонам.

— Что-то я твоих не вижу.

— Муж, как всегда, на дежурстве, а дочка в магазин за хлебом побежала, вот-вот должна вернуться.

— Я, собственно, на минутку забежала, по делу, к твоей дочери, — осторожно перешла гостья к причине визита.

— Что ты вечно торопишься, Любушку с рук не спускаешь? Положи девочку на диван, отдохни, все равно она спит. Придет Света, тогда все обговорим.

— Ой, здравствуйте, Ирина Анатольевна, — заполнил комнату девичий голос.

— Здравствуй, Светочка, — обрадовалась Ирина, укладывая грудного ребенка.

— Редко стали к нам заходить, — с легким укором сказала младшая Мухина. — Как Алеша, что пишет? Про меня совсем, наверное, забыл, ни единой весточки, — надула она губки.

— Ты на него не обижайся, не разрешено писать лишних писем, — пояснила Алешина мать. — Но в письмах ко мне только про тебя и спрашивает.

— Я уж думала — забыл. — Света удобно расположилась на стуле рядом с гостьей. — Рассказывайте, Ирина Анатольевна, рассказывайте, мне не терпится про него услышать, — заерзала она на стуле.

— Дело в том, что ему разрешили свидание с родственниками, — начала Казакова. — И он просит, чтобы ты, Светочка, приехала к нему вместе со мной. — Она перевела взгляд на мать. — Вот и все мое дело, Ольга Никитична, решайте.

— Я поеду, поеду! — вскочила, как ужаленная, Света.

— Кто ж тебя туда пустит? — охладила ее пыл хозяйка.

— Алеша пишет, что договорился с отрядным, нужно только отметить в формуляре, что она двоюродная сестра. — Ирина Анатольевна посмотрела на мать девушки умоляющим взглядом. — Не откажите моему мальчику, он и так ничего хорошего не видит, несладко ему приходится, не на курорте. Не откажите, Ольга Никитична, вечно благодарить стану.