Не бойся Адама - [25]

Она покинула Шом, чтобы на всякий случай держаться подальше от Джонатана и его «заказчиков». Но самым главным было то, что заброшенная и застывшая в молчании деревня, так созвучная ее прежней тоске, стала теперь для нее совершенно непереносима. Ее страхи никуда не исчезли, но стали жить какой-то иной, неизвестной жизнью. Жюльетта была охвачена внутренней дрожью, ей беспрерывно хотелось шума, движения и суеты. Для всего этого есть места получше Женевы, но все-таки это столичный город. Жюльетта днем и ночью бродила по улицам, зная, что вокруг всегда будет народ, свет, машины. Она чувствовала себя одинокой и хрупкой, но в то же время непобедимой. Ничто не могло заставить ее отказаться от принятого решения.

Она сделала еще несколько шагов в сторону ресторана, и тут Джонатан заметил ее. Жюльетта подошла к его столику и присела на модерновый стул из стальных трубок.

— Извини, я чуть-чуть опоздала, — сказала она.

— Ничего, я сам только вошел.

Джонатан выдавил из себя улыбку, потом постарался снова придать себе безразличный и самоуверенный вид.

— Зачем весь этот балаган, объясни.

— Какой балаган? — спросила Жюльетта удивленно.

Он сделал рукой жест, который мог относиться как к бару, так и ко всему мирозданию.

— Ты убегаешь из Шома. Вся эта история с теткой, странные встречи…

— Осторожность никогда не помешает.

Джонатан опустил глаза. В разговорах со своими заказчиками он и вправду обсуждал возможные способы отнять у Жюльетты то, что она взяла во Вроцлаве: похищение, насилие, ограбление дома… Все они, к немалому удивлению Джонатана, были отброшены. Он даже не пытался скрыть, что разочарован.

Официантка из Эритреи, очаровательная, но облаченная в какую-то бесформенную хламиду и горные ботинки, подошла к ним принять заказ. Жюльетта попросила кофе, потом передумала и заказала газировку. Она и так была возбуждена. Мысли путались у нее в голове, она не помнила, о чем они говорили.

— Я спросил тебя, почему ты сбежала.

— Ах да. Меня потянуло в большой город, вот и все. В Шоме мне было не по себе. Ночью я слышала странные звуки, ну так, как будто кто-то хочет ко мне залезть. Понимаешь, о чем я?

Она рассмеялась так громко, что сама сочла свой смех болезненным. Многие из посетителей повернулись в ее сторону. Они решили, что она обкурилась, и снисходительно заулыбались.

— Не хочешь поговорить на улице?

— Нет, мне хорошо здесь.

Жюльетта видела, что он не в своей тарелке, и только сильнее смеялась. Ясно, что Джонатан хочет как можно быстрее со всем покончить.

— Ладно, — сказал он отрывисто, наклоняясь к ней, — хочешь прокатиться? Поверь, тебе доставят это удовольствие.

Он вынул из кармана куртки длинный плотный конверт, глянул по сторонам и подал его Жюльетте. Его едва не тошнило от отвращения, ибо он был решительно против того, что его попросили исполнить. Каждый жест давался ему с неимоверным усилием.

— Ты едешь послезавтра, — сказал он, кисло кривя губы. — Здесь твой билет на самолет.

Жюльетта чуть быстрее, чем следовало, схватила конверт. Стараясь взять себя в руки, она открыла его и вытащила билет.

— Йоханнесбург! — сказала она изумленно. — Это правда?

— Ты умеешь читать?

Он не мог скрыть горечи.

— А ты не летишь? — спросила Жюльетта, не отдавая себе отчета в жестокости своих слов.

Ответ был и так ясен. Джонатан помотал головой.

— Я-то никому не навязываюсь, — сказал он, задетый.

Его агрессивный тон не мог скрыть глубокого разочарования. На секунду Жюльетта пожалела его, но тут же подумала: «Поделом. Это цена предательства». Билет на самолет поднял настроение Жюльетте еще на один градус. Руки ее дрожали от возбуждения, глаза горели, а рот нервно подергивался.

— С кем я должна там связаться?

— Не забивай себе голову. Найдется кому тебя встретить.

В голосе Джонатана звучала угроза, но интуиция Жюльетты подсказывала ей, что он просто-напросто ничего не знает и всего лишь не может скрыть собственного желания отомстить за унижение. Но ведь она все равно решила идти до конца, да и страховкой она озаботилась.

— Ладно, — сказал Джонатан, протягивая руку за шлемом. — Желаю удачи.

— Что ты теперь собираешься делать?

Она говорила искренне, с остатком прежней нежности, но именно это и вывело Джонатана из себя.

— Нашла время об этом думать! Сделала из меня клоуна! «Что собираешься делать?» — повторил он, подражая Жюльетте. — Что ты еще можешь сделать? Вот вопрос. Подумай об ответе на него в самолете.

— Прости меня.

Жюльетта была в том состоянии, когда неудача других нервирует, даже, как в случае с Джонатаном, неудача совершенно заслуженная и даже желанная. К счастью, настроение ее быстро менялось. Кто-то за соседним столиком встал, опрокинул чашку и дернулся, чтобы ее подхватить. Жюльетту стал разбирать бессмысленный нервный смех.

— Главное, не забудь то, что ты должна взять с собой, — раздраженно бросил Джонатан. — Понимаешь, что я имею в виду? Красную колбу.

Она кивнула с послушным видом, словно желая смягчить гнев Джонатана. На самом деле он был ей глубоко безразличен.

Устроившись в «Евростаре», Поль погрузился в задумчивость, лениво перелистывая присланное из Провиденса и теперь вряд ли уже полезное досье. Сидящий напротив него мальчуган пристально всматривался в темноту за окном. Перед отправлением с вокзала Ватерлоо его отец пошутил, заговорщически подмигнув Полю: