Не ангел - [99]
— Ты хоть имеешь какое-то представление о том, где он? — спросила ММ.
— Вообще-то, да. Он мне говорил, перед тем как уехать. Не обязан был, естественно, но все же сказал. Это где-то в районе реки Соммы.
Глава 12
30 июня 1916 г.
Моя печальная обязанность сообщить Вам, что из министерства военных дел получено сообщение о гибели…
Случилось то, что должно было случиться. Чудом было бы, если бы этого не произошло — при всей его браваде и похвальбе, будто он везучий. Сильвия набралась духа и дочитала до конца: «..личный номер 244762, Эдвард Джон Миллер…» — остальное слилось в одно пятно. Страшное, бессмысленное пятно. А самыми тягостными казались глубочайшие соболезнования Их Всемилостивейших Величеств — короля и королевы. Боже мой, им-то какая забота? Мало того что Теда убили и она осталась с большой семьей совершенно одна, еще и оскорбляют. Всемилостивейшие Величества… Показала бы она им всемилостивейших, будь у нее возможность: засели там в своих дворцах, целы и невредимы. Сильвия всегда раньше выражала монархические симпатии, но эта фраза в телеграмме обозлила ее. Кому она вообще нужна со своим горем. Их Величества не знали ни ее, ни Теда, ни того, что для нее означала его смерть.
Но, по крайней мере, это был Тед. Не Билли. Все-таки чуть-чуть полегче. Тед уже прожил жизнь. Какую-никакую. Трудную жизнь, если уж начистоту, но было и счастье, и они любили друг друга, видели, как подросли все их дети — ну, кроме одного, — и все были здоровыми и смышлеными. Они с Тедом делили и радость, и близость, а с ними и душевную боль в двух перенаселенных, тесных комнатках. Не все было плохо. Совсем не все, подумала Сильвия, откладывая телеграмму. Она вдруг странным образом успокоилась, гнев миновал при воспоминании о Теде. Он стоял перед глазами так отчетливо, словно был здесь, стоял напротив нее и улыбался, только что вернувшись домой, чумазый после работы, и просил поесть, просил чаю или затаскивал ее в постель, обнимал и, несмотря на их тяжелую жизнь и постоянные тревоги, по-прежнему любил ее и желал, такую худую, невзрачную и бледную.
Бывали, что и говорить, тяжелые времена, но это все выпивка, и Сильвия сто раз все простила Теду, даже поврежденную руку, когда он дал зарок больше в рот не брать ни капли — и с тех пор ни разу не нарушил слова. Ну, разве только, когда уехал. Он говорил, что может дать слабину. Сильвия вспомнила его в день зачисления в армию. Тед сказал тогда, что дети должны гордиться им, должны знать, что отец свое дело сделал. Ну, они и гордились. И она тоже, вопреки всему. Вот Боб Кинг, их сосед там, дальше по улице, так и не ушел, сослался на хромоту. Мавис Кинг чувствовала себя неловко, это точно, хотя и повторяла без конца, что у Боба постоянные боли.
Дети гордились также и Билли, ведь они росли вместе, и вот теперь Билли, такой храбрец, сражается на войне с настоящими солдатами, стреляет, наверное, из настоящих пушек. Но сейчас Сильвии было не до гордости. Она едва выдерживала эту безрассудную, невежественную тупость генералов, которые с молчаливого согласия Их Величеств отправляли семнадцатилетних детей из родительского дома прямо в бой — на верную гибель. Это было преступление, преступление против детей, против матерей, против нее лично. И вся война тоже, вся война. Внезапно Сильвия осознала, что плачет, горько плачет. А ведь ей предстоит еще самое трудное — сообщить детям. Всем детям. Включая Барти.
— Но я ведь даже не попрощалась с ним. — Голос Барти звучал очень спокойно. Она села, пристально глядя на Селию, сопротивляясь попыткам той обнять ее, приголубить, успокоить. — Он даже не написал мне. Ни разу.
— Барти, не мог он тебе написать. Он… он совсем плохо умел писать, ты же знаешь, — сказала Селия, встревоженная тем, что даже в словах утешения ей приходилось принижать Теда в глазах Барти.
— Он мог бы послать мне одну из тех карточек. Или какую-нибудь красивую открытку, какие шлет Билли. А теперь его нет, навсегда, а я даже не попрощалась с ним. Не пожелала удачи, не сказала, что люблю его, ничего не сказала…
— Но, Барти, — помолчав, добавила Селия, — отец действительно тебя любил. Очень. Я знаю, что любил.
— Когда-то любил, — согласилась Барти, и эти слова, как кнутом, хлестнули Селию, — когда я была его дочерью.
Барти встала и вышла из гостиной.
Она плакала в классной комнате, уткнувшись головой в рукав, когда открылась дверь.
— Уходи, — зарыдала она, — я не хочу об этом говорить.
— Мы тоже не хотим об этом говорить. Только не плачь, пожалуйста, — сказал тонкий голосок.
Барти подняла голову и увидела близнецов, стоявших на пороге и державшихся за руки. Их лица были не по годам серьезны, большие темные глаза полны слез, огорчения и сочувствия. Они медленно подошли к Барти, и каждая взяла ее за руку. Адель бесконечно ласково погладила ее по волосам, а Венеция потянулась и поцеловала. В первый раз за все время они хоть как-то проявили свою привязанность, нежность по отношению к Барти, и это было тем дороже, что произошло так неожиданно. Барти попыталась улыбнуться им, сказать спасибо, но слезы снова хлынули из глаз, и девочка опять уткнула голову в рукав. Они долго сидели там втроем: близняшки обхватили Барти своими маленькими ручками, и ни одна из них не проронила ни слова.
Англия и Америка. Лондон и Нью-Йорк. Середина XX века. Время радужных ожиданий и больших перемен. Селия Литтон всегда добивалась того, что хотела. Она по-прежнему отважна, красива и умна. Но теперь, когда дети выросли и заняли достойное положение в обществе, а воспитанница Селии Барти Миллер сделала карьеру в издательском бизнесе, героиня хочет отойти от дел и, поддавшись соблазнам бытия, пожить для себя. Но тайны прошлого, глубоко похороненные секреты семейства Литтон ставят под угрозу ее счастье… Впервые на русском языке!
Вторая книга трилогии «Искушение временем» – «Наперекор судьбе» – охватывает почти два десятилетия. Беззаботные двадцатые годы… и тридцатые, когда над Европой сгущаются тучи…Повествование начинается с празднования восемнадцатилетия дочерей Селии – восхитительно красивых сестер-близнецов Адели и Венеции Литтон. Им кажется, что мир вращается вокруг них, а свое привилегированное положение в обществе они принимают как должное. Совершенно по-иному складывается жизнь Барти Миллер – воспитанницы Селии, выросшей в ее доме.
Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?
Прекрасная, как мечта, свадьба превратилась в кошмарный сон - невеста исчезла! В ночь перед венчанием с привлекательным удачливым врачом Оливером Бергином, отправляясь спать, Крессида Форрест выглядела совершенно счастливой. А утром ее уже не было в доме - пропала без следа, без причины… Без причины ли? Гарриет Форрест, сестра Крессиды, начинает собственные поиски - и постепенно распутывает хитросплетенную сеть сексуальных, семейных и финансовых тайн…
Это история англо-американской семьи длиной в полвека. Герои — благополучные и богатые люди: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения и бурные романы.Красавица Вирджиния Прэгер, дочь американского банкира, наследница многомиллионного состояния, думала, что ей никогда не суждено выйти замуж, пока не встретила знатного англичанина, графа Александра Кейтерхэма. И это была любовь с первого взгляда. Муж боготворил свою избранницу, а старинное поместье в Англии стало для них семейным гнездом, где они, казалось бы, счастливо прожили двадцать лет.Но у каждой семьи есть секрет.
Тайны прошлого и секреты настоящего. Опасности войны и изощренные интриги за роскошным фасадом шоу-бизнеса. Мирная Англия, блистательный Нью-Йорк и, наконец, Голливуд — эта целлулоидная столица мира, которая срывает мишуру невинности и обнажает пороки, скрытые в глубинах человеческих душ. Любовь и ненависть — ненависть, которая ломает людские судьбы, и любовь, которая сметает все преграды…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.