Не ангел - [271]

И тут в дверь постучали. Это был Джайлз.

— MM, — сказал Оливер, просовывая голову в дверь ее кабинета, — нужны документы на здание. До того, как мы отправимся на встречу. У тебя их нет? Я думал, что они у меня, но нигде не могу их найти. Можешь посмотреть у себя в папках?

— Конечно.

ММ была совершенно уверена, что у нее их нет, но… Сначала она проверила те папки, куда эти документы могли бы попасть, затем принялась за другие, где их вряд ли можно было найти, и, наконец, пересмотрела все папки, где документов уж точно не должно было быть. Естественно, их там не было. Очень расстроенная, ММ пошла к Оливеру.

— У меня их тоже нет. Они наверняка у тебя, ты брал их еще до войны, сказал, что положишь потом в сейф. И я помню, что ты их туда действительно клал.

— Я понимаю, но я несколько раз проверил — их там нет. Ну… я думаю, можно добыть дубликаты. Просто это как-то нецелесообразно. И совсем не вовремя. — Он изобразил на лице улыбку. — Извини, мне нужно поговорить с Джеймсом Шарпом.

— Разумеется.

ММ взглянула на сейф: старый, тяжелый, купленный Эдгаром еще тогда, когда они только въехали в это здание на Патерностерроу. «Теперь мы живем не над мастерской, — сказал тогда отец, — и нам нужно где-то держать ценности. Это очень важно».

ММ знала, что положила документы сюда, помнила абсолютно точно. Она вдруг поняла, почему Оливер не мог их найти: она поместила их не в стопку с прочими документами компании, а в стопку личных бумаг, которые во время войны тоже хранились в сейфе. То были старые фамильные записи, оставшиеся еще со времен детства Эдгара: свидетельства о рождениях, браках и другие подобные бумаги. Сейчас она все проверит. ММ знала, где Оливер держит ключ от сейфа, — в верхнем ящике стола. Она открыла сейф, заглянула внутрь и нахмурилась. Ящик был весь беспорядочно забит. Как же Оливер допустил такое при всей своей аккуратности? И в ту же секунду ММ узнала большую пергаментную папку: на ней даже сохранилась красная восковая печать.

Вот она. В самом низу. ММ вытащила ее. Но под ней оказалось еще что-то. Какой-то большой конверт, вроде бы довольно свежий, — наверное, стоит сначала заглянуть туда: честно говоря, ММ даже стало интересно.

Она раскрыла конверт и вынула содержимое: это была маленькая, очень маленькая стопка писем. Всего штук шесть. Все с американским штемпелем. Должно быть, от Роберта. Она не могла припомнить, видела ли их раньше. Слегка озадаченная, ММ вскрыла один из конвертов, прочла первые строки и, застыв на месте, так и села, потрясенная. Нет, в это невозможно поверить! Письма оказались не от Роберта. Это были любовные письма. От Фелисити.

Десять часов десять минут. Себастьян уже выехал из дома. Машина отвезла его к Ватерлоо, а оттуда он направился в Саутгемптон, и где он теперь? Селия знала район, где он жил, довольно хорошо, знала, как оттуда добраться до Сити, сколько времени уходит на каждый участок пути, поэтому легко могла рассчитать, где он сейчас. Он, наверное… наверное… в Риджентс-парк, едет по внешнему кольцу. И думает при этом… Боже, о чем же он думает? Что чувствует? Селия не смела позволить своей мысли даже двинуться в этом направлении. Слишком тяжело, слишком больно. Она встала, вышла в коридор, прошлась туда и обратно, завернула в женский гардероб, взглянула на себя в зеркало. На свое бледное, измученное лицо с ввалившимися глазами, которые тем не менее не выдавали прятавшихся за ними страданий.

Но теперь Селия ощущала себя в безопасности. В полной безопасности. Потому что уже больше никак, абсолютно никак не могла связаться с Себастьяном. Не могла повидаться с ним, поговорить по телефону, не могла ему написать — теперь на долгие недели это физически невозможно. Он был вне досягаемости. Слава богу, с этой дилеммой покончено.

Селия почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и нетерпеливо стряхнула их, прочистила нос. И неимоверным усилием воли заставила себя улыбнуться, улыбнуться самой себе в зеркало. Если она сумела сделать это, то ей по силам все что угодно.

— Нет, сэр, очень сожалею. Профессор Лотиан с женой уехали. Нет, недавно, прямо перед вашим приходом. Какая жалость, что вы не позвонили заранее! Они будут отсутствовать несколько дней. А вы не хотите оставить свое имя и адрес, чтобы по возвращении они могли связаться с вами?

— Как ты относишься к тому, чтобы прогуляться? — спросил Джайлз.

— Я… не знаю.

Барти чувствовала себя с ним неловко, смущенно и боялась, что он примется расспрашивать о вчерашней истерике и ее причинах. Барти не хотелось рассказывать о случившемся, но обманывать его она тоже не могла. Ведь Джайлз тоже обожал свою маму, несмотря на то что слегка побаивался ее. Барти казалось, что она высаживается на какую-то очень опасную новую землю, а никакой карты у нее нет. Наверное, таким и должно быть взросление.

— Давай пройдемся, — опять предложил Джайлз. — У тебя вид такой, словной ты сутками сидела в каком-то подвале.

— Хорошо, — согласилась Барти, — наверное, ты прав, нам стоит пройтись. Вдоль реки?

— Ну естественно, не в парк. Я знаю, как ты его ненавидишь.

— Да, это точно, — улыбнулась она. — Я его возненавидела с то го дня…