Не ангел - [140]
— Выйдите, пожалуйста, — взглянула на него Селия.
— Не выйду, — заявил он, — вы уж простите, но я не выйду.
— Убирайтесь!
— Нет.
— Себастьян, пожалуйста, выйдите из такси и оставьте меня одну. — Она поняла, что плачет, и, негодуя на саму себя, приложила платок к лицу.
Себастьян поглядел на нее и, протянув руку, вытер ей слезы. И очень нежно улыбнулся.
— Как прекрасно, что вы так взволнованны, — сказал он.
ММ сидела в такси и всю дорогу в Хэмпстед плакала. Во всем виновата только она, а не Дороти. Нельзя было оставлять с ней Джея, а она совершенно отстранилась от него. Забыла свое драгоценное дитя, все, что у нее осталось от Джаго, от той сильной, странной любви, какую они испытывали друг к другу. Джея, совсем еще малыша, печального, одинокого четырехлетнего мальчика оторвали от той жизни и того места, которые он любил, оторвали совершенно бездумно, оставив наедине со странной, враждебной жизнью, где нечем было заняться, где никому не было до него никакого дела. Как же он страдал, если сбежал, маленький и беспомощный, стараясь вернуться туда, где был счастлив. А она между тем вела какое-то тупое, бессмысленное, эгоистичное существование и не обращала внимания на своего мальчика.
Какая же она злая — злая, и безответственная, и вероломная. И вот Бог послал ей наказание. Страшное, чудовищное, жестокое, но абсолютно заслуженное.
Незнакомый господин взял Джея за руку, но, когда они перешли дорогу, он его не отпустил, а сжал руку еще крепче и зашагал быстрее, гораздо быстрее, чем Джей мог поспевать за ним. Мальчику приходилось почти бежать, еле переводя дыхание, силясь высвободить руку, вытягивая и вырывая ее, но мужчина только еще сильнее стискивал его руку.
Многие прохожие оборачивались, завидев их, но каждый раз, когда кто-то обращал на них внимание, дяденька говорил что-нибудь вроде: «Вот озорной мальчишка, совсем меня не слушается, сейчас мать задаст ему трепку» или же: «Мы торопимся на поезд и, если не поспешим, опоздаем. Извините уж нас, извините».
Немного погодя Джей громко заплакал. Какая-то женщина подошла к ним и довольно резко сказала дяденьке: «Что ж вы так тащите его, он же еще совсем маленький», но тот ответил: «Ой, ну что вы, мы просто опаздываем к бабушке, сейчас сядем в машину, и там он отдохнет, правда же, Джей?»
Джей страшно испугался, что дядька и впрямь сейчас посадит его в машину и запрет там, и он расплакался еще пуще.
— Умолкни, — совсем тихо сказал тот, и Джею стало еще страшнее. — Заткнись, мелюзга, — и уже громко: — Ну-ка, Джей, перестань плакать. Мы уже почти дома, а там у меня есть для тебя вкусные конфеты.
И вдруг перед ними очутился автомобиль, большой и даже не открытый, откуда, пожалуй, можно было бы попытаться выпрыгнуть, а с верхом, и дядька нашарил в кармане ключи, крепко держа Джея другой рукой.
— Все в порядке, малыш? — спросила какая-то женщина Джея.
— Разумеется, он в полном порядке, только немного расстроен, нашу маму увезли в больницу. Ну, Джей, давай полезай в машину, поедем к маме.
— Я не взволнована, — уже в третий раз сказала Селия. Они сидели на одной из скамеек в сквере на набережной. — С какой стати мне волноваться? Я просто удивилась, вот и все. Удивилась, и, честно скажу, не очень приятным образом.
— Да? А что именно вам неприятно? Что я женат? В конце концов, мне тридцать семь лет. Я старше вас.
— Да, знаю, — раздраженно ответила она.
— Так что же?
— Что вы не сказали мне об этом раньше. Вот и все.
— Мне не хотелось говорить.
— Почему? — (Он молчал.) — Да и сама история не очень-то хорошая. Разве не так? Вы женаты на женщине, которую, по собственному признанию, не любите, но с которой не расстаетесь, потому что вынуждены брать у нее деньги.
— Послушайте, леди Селия, вы просто лицемерите, вот и все.
— Я лицемерю?
— Да, лицемерите. Будто у вас нет ни одного знакомого мужчины, кто оказался бы в таком же положении?
— Ну…
— Безусловно, есть. И из-за этого они не становятся хуже. Наверняка вы им даже сочувствуете. Так что не будем об этом. А теперь спуститесь, пожалуйста, с вашей чертовски высокой колокольни на грешную землю и выслушайте меня. Мне необходимо, чтобы вы поняли.
— По-моему, тут нечего понимать.
— Еще одно высокомерное заявление. Понимать тут есть что. Разве вы, Селия, никогда не совершали ничего такого, чего потом стыдились? Что влекло бы за собой неприятные последствия?
Она молчала. Да, таковых примеров в ее жизни немало: Барти, лишенная родной семьи, Джайлз, которого она даже не пожелала выслушать, когда он страдал в школе, ребенок Сильвии, когда она… ну, в общем, помогла ей кое в чем, первая беременность, когда она решила со всем высокомерием своих восемнадцати лет, что Оливеру тоже хочется этого ребенка и он будет рад и тут же возжелает жениться на ней, хотя он в то время был еще неоперившимся юнцом…
— Ничего?
— Возможно, — осторожно ответила она.
— Ну вот. Я женился на Миллисент, будучи влюблен в нее. Денег у меня не было в помине; я младший сын врача, который едва наскреб на то, чтобы отправить меня в школу. Но в двадцать один год деньги кажутся не самым главным в жизни, так ведь? Впрочем, думаю, вы с этим не знакомы. Ну а для меня все было именно так. Я работал учителем в начальной школе и лелеял мысль стать писателем. Миллисент считала это занятие несерьезным. Она никогда не верила, что я способен на такое. Сама она была по-своему тщеславна: ей хотелось стать хозяйкой известного светского салона. Отец у нее мелкопоместный дворянин, Миллисент — его единственный ребенок, поэтому после его смерти она унаследовала все: и дом, и деньги. Отец обожал ее, а меня никогда особо не любил. Весьма прискорбно. Однако я делал все, что мог. Я лез из кожи вон, сопровождал ее, как паж, на бесконечных утомительных балах, обедах, раутах и черт знает где еще. До войны мы жили более или менее… Но потом все пошло кувырком. В первый же отпуск я, приехав домой, застал ее в любовных воздыханиях по одному препротивному типу. Однако для нее он вовсе не был препротивным, а, наоборот, являл собою все, что ей требовалось от жизни: представитель высшего класса, при деньгах, прекрасный стрелок, наездник — короче, весь джентльменский на бор. То, что, несомненно, важно и для вас, — мрачно добавил он.
Англия и Америка. Лондон и Нью-Йорк. Середина XX века. Время радужных ожиданий и больших перемен. Селия Литтон всегда добивалась того, что хотела. Она по-прежнему отважна, красива и умна. Но теперь, когда дети выросли и заняли достойное положение в обществе, а воспитанница Селии Барти Миллер сделала карьеру в издательском бизнесе, героиня хочет отойти от дел и, поддавшись соблазнам бытия, пожить для себя. Но тайны прошлого, глубоко похороненные секреты семейства Литтон ставят под угрозу ее счастье… Впервые на русском языке!
Вторая книга трилогии «Искушение временем» – «Наперекор судьбе» – охватывает почти два десятилетия. Беззаботные двадцатые годы… и тридцатые, когда над Европой сгущаются тучи…Повествование начинается с празднования восемнадцатилетия дочерей Селии – восхитительно красивых сестер-близнецов Адели и Венеции Литтон. Им кажется, что мир вращается вокруг них, а свое привилегированное положение в обществе они принимают как должное. Совершенно по-иному складывается жизнь Барти Миллер – воспитанницы Селии, выросшей в ее доме.
Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?
Прекрасная, как мечта, свадьба превратилась в кошмарный сон - невеста исчезла! В ночь перед венчанием с привлекательным удачливым врачом Оливером Бергином, отправляясь спать, Крессида Форрест выглядела совершенно счастливой. А утром ее уже не было в доме - пропала без следа, без причины… Без причины ли? Гарриет Форрест, сестра Крессиды, начинает собственные поиски - и постепенно распутывает хитросплетенную сеть сексуальных, семейных и финансовых тайн…
Это история англо-американской семьи длиной в полвека. Герои — благополучные и богатые люди: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения и бурные романы.Красавица Вирджиния Прэгер, дочь американского банкира, наследница многомиллионного состояния, думала, что ей никогда не суждено выйти замуж, пока не встретила знатного англичанина, графа Александра Кейтерхэма. И это была любовь с первого взгляда. Муж боготворил свою избранницу, а старинное поместье в Англии стало для них семейным гнездом, где они, казалось бы, счастливо прожили двадцать лет.Но у каждой семьи есть секрет.
Тайны прошлого и секреты настоящего. Опасности войны и изощренные интриги за роскошным фасадом шоу-бизнеса. Мирная Англия, блистательный Нью-Йорк и, наконец, Голливуд — эта целлулоидная столица мира, которая срывает мишуру невинности и обнажает пороки, скрытые в глубинах человеческих душ. Любовь и ненависть — ненависть, которая ломает людские судьбы, и любовь, которая сметает все преграды…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.