Мрак уже сошел на равнину, и мраком наполнились глубокие глаза Нази, которой не хватило слов, чтобы выразить свои мысли, такие же черные, как все вокруг. Некоторое время она стояла предо мной неподвижно, с открытым ртом, в нерешимости, потом бросилась как безумная бежать через поле. И в то время как она исчезала в ночной мгле, подгоняя своим длинным посохом овец, я, задумавшись, наконец понял, какой пытке подвергалась эта простая и наивная душа, пронзенная «семью мечами», понял, как мучил ее этот загадочный и роковой вопрос, для нее, увы, неразрешимый. «Как могла допустить судьба (простодушная женщина сказала бы — господь бог), чтобы сын того, кто третьего декабря 1851 года погиб на парижских баррикадах, защищая Республику против господина Луи Бонапарта, был убит 2 сентября 1870 года на поле битвы при Седане, сражаясь за его величество императора Наполеона III, убийцу Республики и Гарелу».
