Назад в СССР - [3]
… СТРАНА ИММИГРАНТОВ
…Мексиканцы, негры, индусы, китайцы. Очень много евреев. Улицы Нью-Йорка буквально пестрят их шапочками и пейсами. Число русских в последнее время растёт не по дням, а по часам. В банке я сказала спутнице: «Говори что хочешь, нас здесь никто не понимает». А сзади голос с усмешкой: «Ну, я вас понимаю…» Оказалось, почти земляк, из Перми.
Русских условно можно разделить на три категории. Первая, небольшая – усиленно во все времена привечаемые здесь учёные, программисты, профессионалы своего дела, американизировавшиеся очень естественно и незаметно. Вторая категория – это те, что в самом престижном нью-йоркском районе Манхэттэн скупают дома за пятьдесят тысяч долларов, сносят их и строят особняки за триста тысяч. Ну и, само собой, Брайтон-Бич: кусочек грязной, горластой и стервозной Одессы-мамы. Многие живут нелегально. Многие приехали сюда очень давно, но так и не удосужились выучить английский. Всюду русские вывески, на прилавках – колбаса «Останкинская» и «Московская», в аптеках знакомые нам всем но-шпа и цитрамон.
Две последние категории американцы считают отбросами общества и пройдохами, с которыми уважающие себя люди дела никогда иметь не будут. По ним, увы, они судят обо всех русских. Особенно бесчеловечно выходцы из России относятся к своим доверчивым соотечественникам, безбожно «кидая» их в совместных сделках.
По телевизору кадры о России – всегда негативные. Например, в «эпоху» Ельцина это был первый российский президент во всевозможных стадиях опьянения. Все вопросы о России – только на жареные темы. Меня это коробило: «Неужели больше не о чем поговорить?!» А вообще, как бы дружелюбно ни относились американцы к русским, в душе они из чувства противоречия никогда не будут согласны с нами.
Я лично на себе не чувствовала дискриминации. Но когда мы группой как-то спускались в метро, девочки из Литвы посоветовали мне снять футболку с надписью «Россия»: от неприятных инцидентов никто не застрахован.
… СТРАНА НЕПРИКРЫТОГО РАСИЗМА
Уточняю: негритянского. Со стороны белых расизм тщательно скрывается. Белое население до сих пор испытывает перед неграми комплекс вины за работорговлю. Если на одну работу поступают белый и чернокожий, возьмут, конечно, афроамериканца (слово «негр» у них считается почти оскорблением). Иначе он пойдёт в суд, и суд будет на его стороне.
Если вы обращали внимание, в американских фильмах хотя бы в одной положительной роли всегда снимается негр. Рас-сказывают, когда сюда приехал Киркоров и встречающие не нашли в его сопровождении ни одного лоснящегося чёрного лица, то они с изумлением спросили: «Разве вы расисты?» В целом у меня осталось впечатление о неграх как об очень нахальных и распущенных людях.
Три месяца пролетели незаметно. Скучала я только по маме и по тихой, неброской нашей природе: мутноватой Чепце, ельникам по её берегам. А перед отъездом мне стали сниться страшные сны… Что я возвращаюсь в Россию.
АМЕРИКА: КАК У НИХ, И КАК У НАС
В разговоре она, волнуясь, подчеркивает, что очень любит родину. И ей было крайне неприятно слышать за границей от соотечественницы высокомерное: «Я в Рашку ни за что не вернусь»…
«Но обо всем по порядку, – рассказывает знакомая. – От дочери, гражданки Америки, пришел долгожданный вызов. 12 часов перелета, встреча в аэропорту, размещение у нью-йоркских знакомых, ужин в ресторане, прогулка по вечернему городу. Причудливое смешение архитектурных стилей, узкие улицы, праздные толпы туристов, запахи и музыка из освещенных кафешек, люди за столиками. И все же вечерний город – не то, его мешает воспринимать обилие рекламы, блеска, переливающихся огней. Я вышла утром, и Нью-Йорк обрушился на меня бетоном, стеклом, камнем. Нет, серые громады небоскребов не давят, напротив, испытываешь восторг перед величием Человека…
Штат Мичиган, где живет дочь, это уже другая, двух-трехэтажная коттеджная, газонная Америка. Тамошние городки – словно ухоженные, цветущие клумбы. Нет пяди земли, где бы пробились дикая травинка, сорняк. Нет даже кустов, которые бы росли сами по себе: они подстрижены то в форме шара, то куба, то другой какой-нибудь фигуры. Даже в лесу проложены асфальтовые дорожки и разбиты газоны. Каждое утро я просыпалась от треска газонокосилок…
Удивительны приветливость, открытость, непосредственность американцев. Официантка-гречанка, узнав, что приехала мама ее старой знакомой, ахнула, расцвела и совершенно по-домашнему обняла меня. Комплименты женщинам звучат на каждом шагу: «Как вы прекрасно сегодня выглядите!»
В Америке, будучи студентами, работают даже дети очень состоятельных родителей. У них нет понятия «лишние деньги», чтобы сказать себе: «Ну хватит, теперь наконец можно поваляться на диване». Труд у них не столько способ заработать деньги, сколько стиль жизни. Все живут хорошо, но ни о ком нельзя сказать: купается в роскоши.
В последний приезд дочери на родину мы оформляли на нее квартиру. Представляете, какой ужас испытала она, приучившаяся ценить каждую минутку, когда столкнулась все с той же монолитной угрюмой очередью, занимаемой, с предварительной записью, с четырех часов утра: в регистрационную палату, в бюро технической инвентаризации, к нотариусу.
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
В книге на научной основе доступно представлены возможности использовать кофе не только как вкусный и ароматный напиток. Но и для лечения и профилактики десятков болезней. От кариеса и гастрита до рака и аутоиммунных заболеваний. Для повышения эффективности — с использованием Aloe Vera и гриба Reishi. А также в книге 71 кофейный тест. Каждый кофейный тест это диагностика организма в домашних условиях. А 24 кофейных теста указывают на значительную угрозу для вашей жизни! 368 полезных советов доктора Скачко Бориса помогут использовать кофе еще более правильно! Книга будет полезна врачам разных специальностей, фармацевтам, бариста.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.