Найти истину... - [32]

Наступил выпускной вечер, а потом эта поездка к Нилу в Лос-Анжелес... Она сразу поняла, что с ним что-то произошло странное. Не долго раздумывая, Нил выпалил Энн все сразу. Да, он стал верующим. Он также принял Иисуса в качестве Мессии.

Дальше не буду продолжать. Пусть когда-нибудь она сама об этом напишет по-своему, но вот приблизительное содержание телефонного разговора между сестрами спустя несколько дней:

– Привет, Джуди! Это Энн. Отгадай, что произошло?

– О-о-о... Энн... Мне так хотелось, чтоб ты мне позвонила! Что случилось?

– Ты не поверишь. Я и сама верю с трудом...

– Во что?

– Я была несколько дней у Нила. Он стал, как и ты, верующим!

– Потрясающе! Я так за него рада!

– Но это еще не все...

– Давай дальше!

– Со мной это произошло тоже... Вчера вечером.

– Брось шутить!

– Честное слово, правда! Я приняла Христа как Мессию и своего Господа. Скорее бы ты приехала, тогда я тебе все расскажу поподробнее!

– Энн, я до слез рада! А ты родителям уже сказала?

– Нет еще. Боюсь... Из-за этого может распасться семья!

– Все будет нормально. Мы ведь все любим друг друга. Скажи нм правду, и Бог устроит все как нельзя лучше, так, что наша семья станет еще сплоченнее!

– Если что, поможешь мне?

– Ну конечно! Энн, как будто мы и не ссорились! Я так рада!

– Я тоже, Джуди. Я ведь тебя очень люблю.

14. ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС

В моем списке вопросов оставался последний, пятый, ответ на который мне предстояло еще найти. Если я верю в то, что Иисус и есть обещанный Мессия, то что мне от этого?

Принять Иисуса в качестве Мессии и Господа – жизненно важное решение. Но после того, как я принял это решение, я находился в состоянии какого-то экстаза, и хотелось узнать о Нем как можно больше. Мне хотелось общаться с другими верующими, разговаривать о Господе и о Библии. Мне хотелось поделиться своим ощущением, как это у них было принято называть, «облечением Духа». Мне хотелось как можно больше узнать о том, что же на деле означает быть обновленным и какое значение это может иметь для моей дальнейшей жизни. Я чувствовал, что мне необходимо наверстать духовно упущенные годы.

Вскоре я уже посещал до девяти собраний в неделю, и все это в дополнение к моей основной работе. Так продолжалось долгие месяцы, но каждая потраченная таким образом минута приносила мне неизъяснимое духовное наслаждение. Однако для нас это было все же утомительно. Нам с Этель пришлось стать более разборчивыми. Ведь физическая выносливость весьма ограничена. Когда первоначальное возбуждение немного поулеглось, мы ограничились посещением всего лишь четырех собраний в неделю.

После того, как я стал верующим, один из моих друзей, исходя из собственного опыта, предупредил меня, чтобы в течение последующих месяцев, а то и лет, я не особенно делился с другими произошедшей во мне переменой. Подумав, я пришел к выводу, что это неплохой совет. Не то, чтобы я все отрицал, если меня спросят, но чтобы я побольше обо всем узнал, прежде чем принять какую-то четкую позицию.

Этель однако к этому совету не прислушалась. Когда один из друзей пригласил ее выступить по радио и рассказать о том, какое место Бог занимает в ее жизни, она, не задумываясь, согласилась.

Мы потом с ней обсуждали это, и, конечно же, меня это немного огорчило, но, поскольку радиопрограмма шла в субботу утром по местной христианской станции, то я подумал, что ничего особенного не случится. Естественно, что ни один из наших старых друзей эту станцию слушать не будет.

Но я просчитался. Секретарша в офисе моей сестры слышала эту передачу и чрезвычайно обрадовалась, услышав рассказ Этель и узнав ее по имени. Она тут же сообщила моей сестре Доррис, которая восприняла новость довольно враждебно. В результате переданной новости наши отношения с сестрой прекратились.

Однажды, спустя несколько недель, Доррис сказала мне:

– Послушай, Стэн, ведь ты мой брат! Но прошу тебя, ни слова о том, что ты думаешь и во что ты веришь. Тебе понятно?

Мне все было хорошо понятно. Новость о том, что произошло в нашей семье, распространилась по всей еврейской общине. Мы тут же увидели, как от нас все стали отворачиваться при встрече в магазинах. Нас никуда не стали приглашать. На общих мероприятиях в еврейской общине люди встречали нас холодным взглядом, с поджатыми от негодования губами. Ведь мы никому ни о чем не говорили, но слухи поползли, а в результате нас осуждали и обвиняли в отступничестве. Приговор? Полная изоляция.

Все же не все наши друзья себя вели подобным образом. Некоторые звонили и спрашивали:

– Что случилось?

Другие приходили к нам с желанием разобраться, в чем дело. Настоящие друзья остались ими до конца. Поскольку мы никогда с ними не говорили о Боге, никогда не обсуждали свое отношение к Священному Писанию или к библейским пророчествам или к вопросу о Мессии или что-либо в этом роде, они полагали, что наши взаимоотношения не строились на этих вопросах, поэтому они и остались нашими друзьями.

Все же для нашей семьи это время было настоящим испытанием.

Через несколько месяцев после того, как распространились слухи, что мы стали «мессианскими евреями» (а для многих евреев это эквивалентно слову «христиане»), мне пришлось посетить однодневный семинар, устраиваемый одной местной торговой организацией. В перерыве между выступлениями я встретил одного человека, с которым был знаком лет двадцать.