Найти и обезвредить - [8]

Главком поднялся на трибуну в новенькой черкеске с узорчатым поясом, в кубанке из черного курпея. Окинув делегатов пронизывающим взглядом, растягивая слова, он начал доклад о состоянии армии и ее задачах. Всю вину за тяжелое положение в частях и соединениях Сорокин сваливал на правительство и крайком, обвиняя их в том, что они мешают ему. В заключение, не считаясь с крайне тяжелым финансовым положением республики, он нагло потребовал от правительства два миллиона рублей…

Председатель ЦИК Северо-Кавказской республики А. Рубин, показывая на ухо, посмотрел на председателя крайкома РКП(б) В. Крайнего: дескать, слушай, о чем говорит. И глазами показал, что Крайнему надо выступить. Крайний достает блокнот, торопливо что-то пишет на листке, складывает его вчетверо, передает председателю ЧК Михаилу Власову. Быстро прочитав записку, Власов на обратной стороне написал «обсудим» и бросил ее обратно Крайнему.

— Слово предоставляется товарищу Крайнему, — огласил в этот момент председательствующий А. Рубин.

Крайний на ходу взял записку и затем не заметил, как у трибуны ее уронил. Записку увидел военный комендант Пятигорска — работник контрразведки Сорокина, поднял ее, прочитал, спрятал в карман…

Все присутствующие внимательно слушали большевистского лидера.

— Только что выступивший главком обвиняет руководство Северо-Кавказской республики прямо-таки в умышленном развале нашей славной Красной Армии… — начал Крайний. — Он до сих пор не понимает, что за состояние дел в армии, ее боевой дух, положение на фронтах отвечаем все мы, присутствующие здесь, и в первую очередь партия, коммунисты, а не он один. Он пытается доказать, что якобы армию специально оставляют без боеприпасов, обмундирования и денег… Да, надо признаться, что нам приходится переживать большие трудности. Мало снарядов, патронов, не хватает медикаментов, обмундирования.

Мы это видим. Мы отрезаны от центра, нам некому помочь… И тем не менее 11-я армия в течение нескольких месяцев сражается один на один с войсками до зубов вооруженного противника. И вот в это тяжелое время главком совсем распоясался, ведет себя как хозяин. Он умолчал о тех безобразиях, которые творятся в его штабе и на местах. Пьяные оргии, кутежи — вот куда тратятся народные деньги. Надо принять решительные меры, навести в армии подлинно революционный порядок, положить конец произволу, разболтанности…

Выступающие А. Рубин, члены Реввоенсовета и другие ораторы поддержали В. Крайнего.

Назревал конфликт. В перерыве к Сорокину быстро подошел комендант Пятигорска Черный, сунул записку:

— Очень ценная бумага. На, Иван Лукич, прочти.

Сорокин внимательно прочитал. Сразу оценил ее значение: ему подписан приговор. В записке было написано:

«Мишук! Для тебя ясно, что он говорит? Не много ли помех приходится встречать в некоторых ответственных учреждениях, не много ли? Нет, на днях должен решиться вопрос: или эта сволочь, или мы!»

Сорокин оцепенел, посмотрел на Черного, тяжело спросил:

— Крайнего работа?

— Его.

— А Мишук — это Власов?

— Он самый, председатель ЧК… Иван Лукич, что делать будем?

Весь в ярости, Сорокин вскочил и решительной походкой зашагал по коридору:

— Жди моих указаний, будем действовать!

После закрытия съезда М. Власов выезжает в Кисловодск и другие города, где ЧК продолжает следствие по делу контрреволюционной организации «Общество спасения Терека от большевизма».

21 октября 1918 года в 14 часов Сорокин вызвал своего адъютанта Гриненко и приказал ему арестовать председателя ЦИК Рубина, председателя крайкома Крайнего, председателя фронтовой ЧК Рожанского, уполномоченного ЦИК по продовольствию Дунаевского.

Доложив о выполнении приказания, Гриненко спросил:

— Куда прикажете отправить арестованных?

— Под Машук! — резко ответил Сорокин.

На языке «сорокинцев» это значило — расстрелять.

С помощью многочисленного конвоя Гриненко и Черный усадили арестованных в машины, вывезли их под Машук и расстреляли.

Несколько членов Северо-Кавказского ЦИК, в частности Я. Полуян, Е. Лехно и другие, собрались в Невинномысской, где создали инициативную группу по подготовке II Чрезвычайного съезда Советов Северо-Кавказской республики. Охрану делегатов съезда от возможного нападения сорокинских войск обеспечивала кавалерийская бригада под командованием Г. А. Кочергина.

В Невинномысскую прибыл и М. Власов. Состоялось заседание инициативной группы большевистской фракции II Чрезвычайного съезда Советов Северного Кавказа. Выступивший здесь Михаил Власов настаивал на принятии срочных мер против Сорокина. Фракция постановила объявить Сорокина и его штаб вне закона. От имени съезда были разосланы приказы о его немедленном аресте и доставке в Невинномысскую для гласного народного суда.

Для оправдания своих преступлений на следующий день после трагедии Сорокин и его подручные спешно состряпали листовку «Заговор против Советской власти в Пятигорске», размножили ее и распространили в войсках.

Авантюрист взывал «к товарищам красноармейцам» и гражданам Северо-Кавказской социалистической республики:

«Обращаюсь к вам со следующим печальным фактом. 21 октября раскрыт заговор против Советской власти, армии и трудового народа, устроенный членами Центрального исполнительного комитета: Рубиным, Крайним, Рожанским, Дунаевским, которые расстреляны мною, как предатели. Найденные у них при обыске документы при этом объявляю в копии, за исключением тех, которые стратегическими соображениями не могут быть объявлены во всеобщее сведение…»