Найди ее лицо - [15]

Поздно вечером в пятницу он вернулся в офис судмедэксперта, чтобы закончить эскизы и сделать дополнительные снимки трупа. Вокруг не было ни души, за исключением Филлинджера, который ходил вокруг подготовленного к вскрытию тела и наговаривал на диктофон. Фрэнк попытался привлечь его внимание.

— Видите, я занят, — буркнул Филлинджер. — Почему бы вам самому не сходить в хранилище? Вы же знаете, где тело.

Фрэнк прошел по коридору к стальной двери. Открыв ее, он был встречен оглушительным ревом кондиционера и уже знакомым сладко-кислым запахом. Но остальное в комнате переменилось: каталки передвинуты, и женщины на прежнем месте не было. Все, что он запомнил, — это номер 5233 у нее на ноге. Фрэнк вышел из хранилища и увидел ассистента.

— Вы знаете, где находится труп номер 5233?

Ассистент покачал головой:

— Поищите сами.

Фрэнк вернулся в хранилище и стал поднимать простыни в поисках номерков. Трупы были размещены по-разному, и потому он часто видел не ноги, а головы. Под первой простыней лежал мужчина, разрезанный поездом. Под второй — жертва перестрелки. Под третьей — женщина в чемоданах, только части ее тела были передвинуты и уложены в относительном порядке.

И опять вид безжизненных тел, даже самых жутких, никак на него не подействовал. Да, они выглядели зловеще и страшно, но одновременно и возбуждали — как прыжок в массу темной воды. Однако под четвертой простыней находилось нечто, заставившее его в ужасе отпрянуть. Молодой человек, подросток, находился в таком состоянии, словно перенес самую отвратительную смерть — ему выстрелили в голову и сожгли, — и его лицо, казалось, застыло в жутком крике.

Девятая каталка числилась под номером 5233. Вывезя женщину в коридор, Фрэнк несколько раз сфотографировал ее лицо. Он не очень понимал, что делает, но постоянно думал о том, что ему говорил Тони Гринвуд, его учитель лепки: «Если не можешь уловить форму, тогда смотри. Подходи и смотри на модель. Смотри, смотри и снова смотри».

Ее лицо обвисло еще больше, глаза ввалились, а нос казался тоньше. Под свалявшимися и окровавленными волосами виднелись пулевые раны. Художник во Фрэнке был очарован тем, как кровь распределилась в конечностях, образуя оттенки красного, фиолетового и коричневого цвета, при этом коричневый казался почти живым.

Сначала он прикасался к ней в резиновых перчатках, но потом, когда производил измерения, снял их. Ощущение на пальцах от ее закрытых глаз и губ было для него неожиданным — холод, мягкость, нереальность. Закончив делать наброски, фотографировать и измерять — на этот раз в миллиметрах, — он отвез труп в хранилище, попрощался с Филлинджером и отправился домой.

Спустя несколько дней в магазине, на другой стороне Арч-стрит, напротив студии Фрэнк увидел женщину, чей нос и лоб заставили его подумать о деле номер 5233. Женщина сказала, что она полька. Он подумал, что и убитая, возможно, имеет восточноевропейские корни. Он уже понимал, что собирается лепить с кого-то похожего, и теперь у него были нос и лоб.

Фрэнк еще никогда не лепил полный бюст. На занятиях Гринвуда они успевали только то, на что хватало вечера, а потом бросали глину с наполовину законченной работой в общую бадью. Это будет его первый бюст.

Менее чем через неделю после того, как Фрэнк увидел убитую женщину в первый раз, он начал ее лепить. Работал по ночам, побыстрее закончив с фотозаказами клиентов. Не зная, как знакомые отреагируют на его новое занятие, он никому о нем не рассказывал.

Фрэнк слоями накладывал глину на арматуру, изогнутую алюминиевую рамку, как делал на занятиях. Гринвуд несколько раз приходил посмотреть, как у Фрэнка идут дела, и дать совет. Он предлагал пользоваться маслянистой глиной, поскольку глину на водной основе необходимо закрывать, или же она высохнет и потрескается.

— Если хочешь, чтобы она была мягче, — советовал он, — просто добавь немного вазелина.

Чтобы сделать произведение более живым, Гринвуд порекомендовал, чтобы, когда бюст будет готов, Фрэнк снял с него гипсовую маску и раскрасил ее.

Друзья-художники, которые делили с Фрэнком чердак на четвертом этаже на Арч-стрит, регулярно наведывались, чтобы посмотреть на его достижения с номером 5233. Когда пришло время раскрашивать гипсовую маску, Том Эвинг и Маргарет Феррари принялись лезть с советами.

— Вот как надо, — заявил Эвинг.

— Нет, Том, — возразила Феррари. — Я ему уже показала, как надо.

Дождавшись, когда они уйдут, Фрэнк начал красить кожу и глазные яблоки. Он оставил голову голой, чтобы позднее подобрать парик. Если у него возникали во время работы сомнения, он звонил Гринвуду.

В нужное время офис судмедэксперта проинформировал о бюсте полицию, и однажды в полдень в студию пришел полицейский, одетый в широкий плащ и мягкую фетровую шляпу, — Лэрри Грэйс.

— Никто прежде не снабжал нас произведениями искусства, — сказал он.

Правоохранительные органы по большей части опирались на рисунки, сделанные художниками со слов жертв преступлений или свидетелей.

— Наши художники не очень-то хороши, — признался Грэйс. — Редко удается провести опознание по их рисункам.

Он был настроен столь же скептически и к работе Фрэнка, но тем не менее приходил в студию почти каждый день — посмотреть, как дела. Во время одного из визитов он сообщил, что с Фрэнком хочет встретиться шеф отдела убийств.