Найдется все - [12]

Была еще пара интервью. Первое с корреспондентом одного из глянцевых журнальчиков, второе — на радиостанции. Из тех, где большая часть эфирного времени отдана музыке. Трижды тогда прозвучали и песни Мартины. Одна предваряла собой интервью. Другая разместилась точно по его середине. В порядке перерыва, чтобы слушатели не слишком утомились затянувшейся болтологией. Ну и после интервью один из шлягеров едва не закатившейся звезды снова порадовал ее поклонников.

А напоследок радиоведущий не то пожаловался, не то внес предложение. Что лучше-де было бы пообщаться с обоими влюбленными. И слушателям интереснее, и лично ему.

И снова невидимый инструктор от фонда Стофеля подсказал правильный ответ. «Согласен, сам хотел бы того же, — полушутливым тоном молвил Попришкин, — и, конечно, попытаюсь ее подбить на беседу втроем. Но… вы же понимаете. У Мартины гастроли, график…»

Ради болтовни на радио пришлось снова самовольно оставить рабочее место. Иного выхода просто не было: вещала радиостанция в прямом эфире, а разгар рабочего дня у таких как Попришкин чудесным образом совпадал с периодом наибольшего количества слушателей.

И на сей раз пренебрежение дисциплиной Валере не простилось. Повторное нарушение, да еще в течение недели, просто не могло не обернуться штрафом. Впрочем, вознаграждение, полученное за интервью, перекрыло сумму штрафа в несколько раз.

«Что ж, лес рубят — щепки летят», — вспомнился еще по этому поводу Валере чей-то афоризм. Столь же легкомысленный, под стать его тогдашнему настроению.

Так прошла неделя, миновали выходные… в которые Попришкин сам неожиданно для себя ощутил легкий дискомфорт оттого, что ни одна акула, щука или хотя бы ерш пера не беспокоит его, не набивается хотя бы на коротенькую беседу. За выходными, как водится, последовал понедельник. И он-то принес новость, прозвучавшую как гром среди ясного неба.

Поп-звезда Галина Мартынчук, она же Мартина, была найдена убитой у себя дома. Тело обнаружила домработница. А главным подозреваемым, как сообщали из прокуратуры, был не абы кто, но новый возлюбленный певицы. Попришкин Валерий Валерьевич. Фотография прилагалась.

Не заржавело за ищейками и предъявить публике мотив — даже два. Во-первых, Мартина была женщиной весьма обеспеченной. В пентхаусе жила, на лимузине ездила. Тогда как господин Попришкин В.В. ни лимузина, ни пентхауса не имел и наверняка не прочь был наложить и на то, и на другое лапу. Хотя бы на правах наследника. Ну а во-вторых, от любви до ненависти расстояние бывало совсем невелико. Надоело-де влюбленным голубкам ворковать, вот поссорились. А там уже недалеко и до рукоприкладства… и увы, до трагической случайности. Или не вполне случайности.

Об убийстве Мартины и о своей в нем якобы роли Попришкин узнал за завтраком, из утреннего выпуска теленовостей. А едва отошел от шока, тотчас кинулся в офис фонда Стофеля. О работе-кормилице при этом даже не вспомнив.

В кабинете Ильи Котовского-Минина, куда Валера буквально ворвался, мокрый от пота, его как ждали. Минин сидел в своем кожаном кресле молча и неподвижно. Точно кот, во время охоты на птиц выжидающий, когда какая-нибудь неосторожная пичуга подлетит достаточно близко. Рядом присутствовала и Илона Макси — все так же стояла, опершись на стол. Как в прошлый визит сюда Попришкина, точно и не уходила никуда.

— Вы! — не выкрикнул, скорее выдохнул Валера с порога, тыча указательным пальцем в сторону работников фонда, — что, блин, вообще происходит? Меня подставили… вы в курсе, вообще?

Илья Минин и Илона Макси переглянулись — с выражением сочувствия и, кажется, укоризны. «Бедняжка… неопытный, — словно говорили эти взгляды, — ну да со временем это пройдет».

— Меня подставили, — произнес Попришкин уже поспокойней, отчего голос его прозвучал жалобно, — они думают, что это я убил Мартину. Но я не убивал, честно. И я даже знаю… догадываюсь, кто. Хахаль ее… настоящий. Который на джипе ездил… и на меня наезжал. Наверняка из ревности ее и…

— Детский сад, — со вздохом изрек, перебивая его, Минин, — трусы на вешалке.

Его напарница ответила более распространенно.

— Ах, дорогуша, — проговорила она сладким голосом и столь же сладко потянулась, едва ли не заваливаясь, ложась на стол, — не путайте, пожалуйста, мой милый клиент, божий дар с яичницей. Ну какая вообще связь между правдой и теленовостями?

— Да и кому она вообще нужна — правда? — вторя ей, Илья Васильевич пренебрежительно хмыкнул.

— Я ведь уже говорила: хорошими делами прославиться нельзя, — Илона Макси снова выпрямилась, подобралась, а в голос вернулась деловитая серьезность, — согласна, добились мы с вами и без того немало. На радио вас приглашают, газетчики опять же охотятся. Но и только-то! В своем амплуа выскочки и баловня судьбы вы, уважаемый клиент, достигли по-тол-ка. Понимаете? Объясню конкретнее: уже на внимание со стороны федеральных телеканалов вам рассчитывать не приходилось. А слава такая штука, если ее не подпитывать, она быстро выдыхается. Ну продержались бы вы еще недельку-другую. Месяц. Ну, самое большее, два-три месяца. И — пуф! О вас бы забыли.