Найденыш - [37]

— А что решать-то, жабьи дети? — спросил он. — Маг первый нарушил договор. Думает, за пять тысяч колец Сыны Моря у него по ниточке ходить будут? Как бы не так! Фризругов вздумал на «Касатку» тащить, а насчет такого вообще речи не шло. Теперь он предлагает с фризругами в обнимку ходить, а ежели б не они, то мы бы уже давно подняли якорь и в море вышли. Демоны вон на острове объявились. Чего дальше нам ждать-то? Какой нечисти? Появятся темные маги и спустят на нас ее стаей, чтобы самим рук не марать… Я вот что думаю, братва: тут с самого начала хитрость была задумана. Маги, они похитрей нас и хитрость удумали такую, что сразу и не раскусишь. Однако не на тех напали. А хитрость их вот какая. Братва, зачем покойнику золото? Никогда оно ему не нужно было — на то он и покойник. Вот. Так и получается: нас перебьют, и магам никому и платить не придется. Себя-то они уберегут. И вот что скажу: нехай темные маги со своим добром и с ним вот, — Руду ткнул пальцем в Зимородка, — сами управляются, как захочут. И не надо верить больше никаким посулам, иначе беды не оберешься, а как убраться с острова — у нас и самих головы на плечах имеются.

Палубный кончил говорить, а в довесок отправил длинный плевок в сторону Зимородка.

Братва скрипела мозгами: ничего не скажешь, палубный резал не в бровь, а в глаз. Только насчет хитрости светлых магов Руду хватил через край. Видать, появление демона и меч, свернувшийся в кольцо, доконали его: у палубного затряслись поджилки, чего за ним отродясь не водилось. Только мне не по нраву были речи палубного. С тех пор как маг меня выправил, я уже соображал ясно, но из-за переделки, в которую мы влипли по милости ворожея фризружского, и у меня в башке весла волну не цепляли. А Зимородок стоит открытый — бери его и вяжи, сам же у костра предлагал. И получается так, что теперь мы его продаем, чтобы шкуру свою спасти. Да о нас такая слава по морю пойдет! А что маг с фризругами носится, как с писаной торбой, тоже понятно. Ежели бы мы сделали свое дело и вышли в море, оставив матросню на острове, то им бы пришлось несладко: появились бы темные маги, прочухали бы, что остались с носом, и отвели бы душу на ни в чем не повинной матросне — это уж точно! А купец и в самом деле самострелы с болтами и жратвы предложил. Зимородок об этом сказал, когда мы к своим возвращались после переговоров.

Рядом с палубным встал Три Ножа. Что он скажет, мне было ясно, как светлый день: они же с Руду дружки.

Три Ножа отошел от палубного, обвел всех взглядом.

— Послушайте теперь, что я скажу. По словам палубного, так мы уже покойники получается. Только рановато он нас хоронить собрался. Эй, маг! — внезапно крикнул баллистер.

— Я слушаю тебя, — ответил Зимородок.

— Прав ли палубный, когда говорит, что темные на нас демонов спустят?

Зимородок оперся на посох.

— Он ошибается, — ответил он. — Для того чтобы вызвать демона из его мира, надо много сил положить. И демон не арбуз — в мешок не положишь, авось пригодится. Если маги и будут вызывать демонов, то только на острове, а тогда их можно будет брать голыми руками. Демоны не любят, когда их без нужды тащат, куда они не просили. С ними ухо держать надо востро.

— Как же тогда демон-то здесь объявился? — заорали из ватаги.

— Он змея с собой привел. За этим и послан был: привести змея и разбить ваш корабль. А когда сделал свое дело, то, обозленный, стал убивать тех, кто не мог от него защититься. Без разбору. А послали демона, разумеется, темные маги. Послали они его наобум: они не знали, удастся ли им разбить таким образом корабль, — я ведь мог вернуться и раньше. Теперь-то они проведали, что добились успеха, а мне ничего больше не остается, как просить у вас прощения за свою оплошность.

— Погоди, маг, каяться, — прервал Три Ножа. — Значит, демонов больше не будет?

— Не будет.

— Зимородок, а сам-то ты не можешь на них змея или там спрута наслать? — выкрикнул с места Син Щербатый.

— Могу. Но это бессмысленно — они знают, что я могу это сделать, и держатся настороже. Врасплох их теперь не застанешь.

Ватага после выкрика Сина насторожила уши, но ответ мага вызвал разочарованный гул. Палубный вклинился в гул ватаги разъяренным воплем:

— Гладко стелешь, маг. Поначалу ты тоже соловьем разливался, а вон что вышло. Да и брешешь ты насчет того, что можешь змея наслать, — вон ты как над фризругами квохчешь! Не будешь ты никого на них насылать: там, кроме магов темных, и люди безвинные есть, а их ты губить не станешь. Так ведь? Ответь.

Зимородок посмотрел на море.

— Да.

— Слышите! — торжествующе заорал палубный. — Ежели нам глотки резать начнут, он и не шелохнется. Для него мы что? Пустое место! Что скажешь, маг?

Зимородок долго молчал и наконец ответил:

— Я не буду стоять сложа руки.

— Не будешь? — захохотал Руду.

— Руду! — рявкнул Три Ножа. — Я еще не кончил говорить!

Палубный махнул рукой — говори, мол, и так все ясно.

— Зимородок, если старый договор нарушен, то почему бы не заключить новый? — неожиданно спросил баллистер.

Никто не мог понять, куда гнет Три Ножа, а он стоял и выжидающе поглядывал на мага.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросить Зимородок.