Навстречу ограниченному государству - [17]

Ситуация со здоровьем населения в посткоммунистических государствах также развивалась по-разному. В странах Центральной и Восточной Европы средняя продолжительность жизни увеличилась, в России и на Украине – снизилась, а в Болгарии и Румынии – осталась на прежнем уровне. Такие же различия наблюдаются и в отношении детской смертности (EBRD 2001). Таким образом, более высокие результаты с точки зрения экономического роста сопровождаются и улучшением здоровья населения.

Хотя оптимальное распределение доходов для каждой страны имеет свою специфику, резкий рост имущественного неравенства (или высокий уровень такого неравенства) часто рассматривается как негативное явление. Следовательно, интересно было бы сравнить, на базе коэффициента Джини, тенденции в этой области в тех странах с переходной экономикой, по которым имеются соответствующие данные:

Таблица 4.

Уровень неравенства в странах бывшего советского блока, 1990-е годы, коэффициент Джини

Источник: EBRD 2001.

Как мы видим, наибольшее усиление и самый высокий уровень неравенства доходов наблюдается в России, Румынии и на Украине – странах, демонстрирующих относительно слабый экономический рост. В то же время в странах с более высокими темпами роста (Чешской Республике, Венгрии, Польше, Словении) увеличение коэффициента Джини и общий уровень неравенства не столь велики.

Причины несовпадения результатов

В связи с вышеописанной чрезвычайной дифференциацией результатов, достигнутых посткоммунистическими странами, возникает очевидный вопрос: в чем ее причины? По данной теме уже имеется значительный массив научной литературы. Авторы этих трудов в первую очередь стараются объяснить причины тех или иных тенденций в области экономического роста; куда меньше внимания уделяется различиям в других аспектах благосостояния общества. Тем не менее мы можем продемонстрировать, что некоторые важнейшие факторы, ведущие к устойчивому экономическому росту, способствуют также улучшению ситуации со здоровьем населения и экологией. Кроме того, эти переменные величины в какой-то степени взаимосвязаны. Для стран, унаследовавших от прошлого расточительную экономическую модель коммунистического типа, повышение экономической эффективности, особенно с точки зрения производства и потребления энергии и сырья, стало одним из основополагающих факторов роста, который к тому же, по очевидным причинам, влияет и на экологию. Таким образом, разница в показателях этой эффективности приводит и к различиям в темпах роста и экологической ситуации. Тенденции в области здоровья населения также можно связать с воздействием экономических механизмов (к примеру, либерализация экономики изменила ситуацию с доступностью и соотношением цен на полезные (и вредные) для здоровья продукты питания), что также воздействует на рост (Balcerowicz 1998). Наконец, условия для создания новых фирм влияют как на экономический рост, так и на ситуацию с неравенством доходов.

Анализируя причины различных результатов с точки зрения роста в посткоммунистических государствах, мы неизбежно возвращаемся к вопросу о роли унаследованных от прошлого экономических факторов (и отчасти – внешнеэкономических событий), а также того или иного экономического курса.

Стартовые условия для данной группы стран были в среднем весьма сложными и в то же время сильно варьировались (подробнее об этом см.: World Bank 2002). Ситуация со «скрытыми сокровищами» и «скрытыми помехами», влияющими на перспективы экономического роста, в разных посткоммунистических странах различалась очень сильно.

Небольшим странам – бывшим республикам СССР, чье народное хозяйство сильно зависело от экспорта в Россию (прибалтийским государствам, Киргизии, Грузии, Молдове, Армении), суждено было пережить сильнейший внешнеэкономический шок, вызванный распадом СССР и советской торговой системы. Для некоторых из них (например, Киргизии) переориентация внешней торговли затруднялась и географической удаленностью от Запада. На первоначальном этапе они были обречены на самое значительное снижение объема ВВП. В странах Центральной и Восточной Европы, не столь зависевших от советской торговой системы, падение ВВП по этой причине было менее значительным. В самой выгодной ситуации с этой точки зрения оказалась Россия: благодаря своим размерам она меньше всех остальных зависела от экспорта в другие соцстраны. Из-за больших объемов экспорта нефти и газа в бывшие страны-сателлиты она должна была сильно выиграть от изменения условий торговли после распада СЭВ и перехода на мировые цены на это сырье. Таким образом, резкое снижение ВВП России (по данным официальной статистики) в 1992–1996 годах нельзя объяснить неблагоприятными внешними факторами.

Среди других важных различий в стартовых экономических условиях следует назвать долю тяжелой и добывающей промышленности в народном хозяйстве, масштаб макроэкономических дисбалансов и уровень внешней задолженности.

Судя по всему, наилучшие стартовые условия – т. е. обеспечивавшие максимум преимуществ при минимуме недостатков – сложились в Чешской Республике, имевшей относительно рациональную структуру экономики, весьма благоприятное географическое положение, самую стабильную макроэкономическую ситуацию и незначительную внешнюю задолженность. На противоположном краю шкалы, как уже отмечалось, следует расположить небольшие бывшие республики СССР, унаследовавшие от прошлого крайне нестабильную экономику и сильную структурную зависимость от советского рынка. К промежуточной категории относились, например, Болгария (из всех стран Центральной и Восточной Европы она больше всего зависела от экспорта на советский рынок), Польша (страдавшая от гиперинфляции, наличия в экономике большого и неэффективного угледобывающего сектора и большой внешней задолженности) и Румыния (на состоянии ее экономики крайне негативно отразилась политика Чаушеску).