Навстречу неизведанному - [38]

Вскоре посланцы вернулись с удивительной находкой— бивнем мамонта длиной около метра. На берегу моряки видели много наносного леса, годного для строительства, но, обследовав прилегающий район, обнаружили, что заливы и бухты мелкие и для «якорных мест неудобные».

На следующий день «Якутск» подошел к высокому мысу Св. Фаддея, на восточном берегу Таймырского полуострова, и вошел в залив.

Лаптев описал этот район так: «Мыс Святого Фаддея лежит утесом каменным и так простирается в губу к югу и востоку. На нем местами камень белый, подобный алебастру. Земля — глина, изредка мох, неудобный к оленьему корму». [162]

У мыса заметили стадо морских животных, достигающих пяти метров длины и формой тела похожих на маленьких китов. Они кувыркались, выставляли из воды то морду, слегка напоминавшую коровью, то хвост, раздвоенный, как у рыбы. «По здешнему этих животных называют «белуха»«,— записал Харитон Лаптев.

Лаптев хотел продолжать плавание к западу, но путь был прегражден стоявшим неподвижно льдом. Описи побережья Таймыра препятствовали частые туманы, снегопад; дожди и заморозки. В безветренную погоду морское прибрежье покрывалось молодым льдом. Снасти судна обмерзали, и трудно было идти на веслах. Обстановка требовала подумать о зимовке.

Действуя в соответствии с инструкцией, где указывалось: «возвращаться не в прежние дальние места, но искать способ где бы ближе зимовать можно было». [163] Харитон Лаптев решил более детально обследовать район мыса Фаддея.

Чекин на нартах, запряженных собаками, поехал вдоль берега по льду на запад, чтобы выяснить, как далеко в этом направлении простирается «стоячий» лед.

Два человека были посланы к так называемому устью реки Таймыры, которое, по предположению Челюскина, находилось в районе залива Фаддея. Лаптев, как будет видно дальше, очень сомневался в существовании здесь этого устья.

Третья партия в составе шести человек направилась на мыс Фаддея, чтобы поставить каменный знак — гурий. С этой группой отправился и Челюскин, выяснить, нельзя ли устроить зимовку в этом районе, и осмотреть льды с высоты мыса.

Тем временем «Якутск» пошел к островам Св. Самуила, откуда на расстоянии «близ 10 миль» увидели безымянный остров, «который в прежнюю кампанию последний к северу описан Прончищевым, и дали ему название Святого Лаврентия».

Идти дальше не было возможности. Северней островов Самуила стояли плотные льды, и «Якутск» возвратился к мысу Фаддея.

Осмотрев берег около мыса Фаддея, где слишком мало было плавника и не было поблизости рек, Лаптев убедился, что эти места непригодны для зимовки.

Дубель-шлюпка «Якутск» находилась там, докуда больше ста лет тому назад дошли с запада русские мореходы, погибшие на одном из островов. Фаддея. Лейтенант Харитон Лаптев не мог предполагать, что где-то поблизости сохранились неоспоримые доказательства того, что русские люди еще в XVII веке обогнули морем дикий и суровый Таймырский полуостров. Он ничего не знал об этих людях и их печальной судьбе, но и без того понимал, как трудна и опасна должна быть зимовка на этом голом берегу.

Когда вернувшиеся партии доложили о результатах осмотра, не осталось сомнений, что проход на запад в этом году невозможен. Путь на запад и север прегражден льдом. Надежды нато, что он разредится, не было, так как наступили морозы ив тихих местах поверхность моря покрывалась уже молодым льдом.

22 августа Харитон Лаптев собрал «консилиум», на котором «положили возвратитца зимовать на реку Хатангу, ибо ближе сего для способности сыскать на строение зимовья лесу и для пропитания служителям рыбы или свежего мяса негде достать в здешних местах по всему морскому берегу». [164]

«Решение консилиума записали в путевой журнал и сняли копию для отправления в Адмиралтейств-коллегию. В журнал занесли и такой факт: на мысе Фаддея при устройстве знака — маяка выкопали мамонтовый бивень длиной около метра.

Обратный путь также был труден. Пробиваясь через лед, 24 августа достигли входа в Хатангский залив, который уже был закрыт льдом. «С крайней нуждою, возле берега» вошли в залив и начали искать подходящее место для зимовья». [165]

Не имея промеров залива, «Якутск» попал на мель. Пришлось вылить за борт всю пресную воду и только тогда стянули судно с мели.

Штурман Челюскин и матрос Сутормин на боте поехали искать фарватер и место для зимовки. Вскоре они вернулись, и 29 августа «Якутск» стал на якорь в устье реки Блудной, правого притока Хатанги.

Построив на берегу два новых дома из плавника и один из «разломанного зимовья», отряд поселился в них. Для провианта и судового имущества сделали два амбара. Здесь же были еще три дома-зимовья, где жило несколько семей тунгусов (как тогда называли эвенков). На западном берегу залива, ближе к устью Хатанги, находилось одинокое зимовье Василия Сазоновского, енисейского промышленника.

Началась работа по подготовке морской экспедиции к следующему году и к походам по суше для исследования Таймырского полуострова.

В начале сентября командир отряда отдал приказ о распорядке жизни и работы во время зимовки [166]:

1. Всем служителям перейти с дубель-шлюпки в квартиры.