Навсегда разделенные - [18]

— Не любишь кофе?

— Отношусь к нему так же, как к посещению стоматолога и радиостанции NPR.

— Мне больше достанется, — забрала я у него стаканчик и съела оба джелато.

Вернувшись в машину, мы не знали, чем заняться дальше.

— На этом ведь наше свидание не заканчивается? — спросила я Бена.

— Я рад, что ты так считаешь, — ответил он. — Куда держим путь?

— Не знаю. — Я задумалась. — Есть я не хочу…

— Может, вернемся к тебе? — предложил он. — Обещаю, что не буду распускать руки.

Я с минуту помолчала, а потом поддразнила его:

— А почему это ты не будешь распускать руки?

Он даже не стал ничего на это отвечать. Просто развернул машину и дал по газам.

У моего дома Бен достал из своего кармана ключи. Мы находились на середине лестницы, ведущей в мою квартиру, когда он вдруг сбежал вниз к своей машине и сунул деньги в парковочный счетчик. Затем взбежал вверх по ступеням и открыл мою дверь. Внутри он аккуратно положил ключи на столик у двери.

— Самое подходящее место для них, — сказал он. — Отсюда ведь не будешь забывать их брать?

— Пусть лежат тут, — согласилась я. — Хочешь чего-нибудь попить?

— Да. Что у тебя есть?

— Вода. Нужно было сказать: хочешь попить какой-нибудь воды?

Рассмеявшись, Бен сел на диван. Я взяла два стакана и направилась к холодильнику, чтобы их наполнить. А в холодильнике я обнаружила бутылку шампанского — оставшуюся с Нового Года и ледяную.

— У меня есть шампанское! — закричала я. Достала ее из холодильника, вернулась в гостиную и показала Бену. — Не желаете шипучки?

— Желаем! — засмеялся Бен. — Давайте вдарим по шипучке!

Мы пошли в кухню за бокалами для вина. Моя попытка открыть бутылку не увенчалась успехом, поэтому открыл ее Бен. Шампанское обрызгало наши лица, но нам было плевать. Бен наполнил бокалы, и мы устроились на диване.

После чего возникла некоторая неловкость и повисло молчание. Я долго потягивала шампанское, уставившись на золотистые пузырьки. Почему мне так неловко? Не понятно. Я встала и почувствовала, как в голову ударил хмель.

— Сейчас вернусь, — сказала я. — Я просто схожу… — Куда? Куда я схожу? Я и сама не знала.

Бен взял меня за руку и посмотрел мне в лицо. Прямо в глаза. Умоляюще. И через секунду я уже сидела на нем, сжав коленями его талию. Целуя его. Оглаживая ладонями его плечи. Бен обхватил мои бедра руками, и я ощущала их тепло сквозь ткань джинсов. Он крепко прижимал меня к себе, страстно, отчаянно целуя, и мое тело изнывало там, где он не прикасался ко мне.

— Ты мне очень нравишься, — хрипло выдохнул Бен, оторвавшись от моих губ.

— Я это вижу, — тихо засмеялась я.

— Нет, — сказал он, отстранившись на секунду и с любованием глядя на меня. — Ты мне очень нравишься.

Парни не раз говорили мне, что я им нравлюсь. Они говорили мне это в школе, начиная с восьмого класса. Говорили это пьяными на вечеринках. Один признался мне в этом в университетской столовой. Кто-то произносил эти слова, опустив взгляд и еле шевеля губами. Кто-то запинался при этом. Каждый раз я отвечала, что они мне тоже нравятся. А сейчас осознала, что каждый раз им лгала.

Ни с одним мужчиной я еще не чувствовала себя такой обожаемой, и никого еще так не обожала сама. Что такого Бен сделал всего за несколько часов, что стал мне настолько небезразличен? Я не знала. Всё, что я знала: его слова — правда. И когда я услышала их из его уст, то ощутила себя так, словно ждала их всю свою жизнь.

— Ты тоже мне нравишься, — ответила я и снова поцеловала его.

Бен обхватил меня руками за талию и прижал к себе. Он, кажется, вечность ласкал губами мои уши и шею, и я трепетала, а по коже бегали мурашки.

Мы так долго целовались, что когда я поднялась с его колен, у меня свело ногу. Часы показывали восемь вечера.

— Вау, — вырвалось у меня. — Время просто… пролетело.

— Проголодалась? — спросил Бен.

— Да, — кивнула я, с удивлением осознав, что действительно хочу есть. — А ты?

— Тоже. Что будем делать? Пойдем в ресторан, приготовим что-нибудь сами или закажем еду на дом?

— Только не пиццу. Мы ее вчера ели. — Мы ели ее порознь, но я сказала это так, словно мы были вместе. И мне понравилось, как это прозвучало. Я почувствовала в этот момент себя девушкой Бена, и это мне тоже понравилось. Безумие какое-то. Я едва знала Бена, а уже готова была бежать за полотенцами с монограммами.

— Точно. Поэтому голосую за китайскую кухню или за то, чтобы приготовить что-то самим. В зависимости от того, что у тебя есть в закромах. — Бен махнул рукой в сторону кухни. — Я посмотрю?

— Конечно.

Поднявшись, я проводила его на кухню. Мы встали перед холодильником — Бен за моей спиной, обняв меня за талию, уткнувшись лицом в мою шею. Я показала ему, что у меня есть. Мои запасы были скудны, однако если бы кто-то из нас хорошо кашеварил, уверена, сварганить бы что-нибудь получилось.

— Что ж, решено, — сделал заключение Бен. — Где у нас китайское меню?

Засмеявшись, я вытащила меню из ящика стола. Бену хватило минуты на то, чтобы его оценить.

— Как насчет того, чтобы разделить на двоих курицу гунбао, суп вон-тон, говядину чоу-мейн и белый рис?

— Коричневый рис, — поправила я. — И тогда я «за».

— Так как это у нас первое свидание, то я соглашусь, но на всех последующих свиданиях есть коричневый рис я категорически отказываюсь. Вкус у него какой-то картонный, так что в будущем пойти на такую уступку я точно буду не в силах.