Наветренная дорога - [46]

Я посмотрел на воду. Она была прозрачна, как воздух. На дне валялся мусор, бу­тылки, всякие отбросы. Все это привело меня в изумление — я не мог понять, как мо­жет маленький город выбрасывать такое несметное количество хлама. Большинство городов, омываемых приливо–отливным течением, топит свои отбросы в мутной воде, здесь же, в Бока–дель–Торо, ничто не может быть скрыто, все лежит на виду, все время количественно возрастая. А вода ежедневно обновляется, оставаясь та­кой кристально чистой, что можно даже рассмотреть на дне усики креветок и глаза хамсы, кружащей возле свай в сверкающем плеске воды. В большинстве мест мор­ская рыба из породы макрелей уходит подальше от маленьких грязных портовых го­родов, а здесь кингфиши плавали возле самой пристани.

Как вы уже успели заметить, меня не слишком тревожит грязь или беспорядок, и я отлично понимаю, что береговая линия обречена на то, чтобы стать местом, где лю­бым способом можно вытащить со дна всякую дрянь. И конечно, описывая города, располагающиеся по берегам бухт или устьев рек, надо начинать описание не с мут­ной и грязной воды, скрывающей под собой массу отбросов. Здесь, в Бокас–дель–Торо, мое возмущение вызывали не отбросы, а то, что они были видны в чудесной воде. Среди них плавали красивые, похожие на драгоценные украшения рыбы, которые можно встретить только среди кораллов в извечном великолепии морей.

В тот момент, когда я, печалясь об омраченной красоте моря, вглядывался в воду, послышалось шуршание ракушек и удар причалившей лодки. Я перегнулся через пе­рила, посмотрел на пристань и увидел прибывшего в большой лодке мистера Ше­ферда. Он привязал канат у сходней и спросил, который час. Было половина одинна­дцатого. Мистер Шеферд осведомился, готов ли я к отъезду. Посмотрев на лишен­ную навеса лодку, на солнце и зеркальное море, я ответил, что готов, однако мой от­вет был лишен искренней радости. Меня огорчало отсутствие ветра, но мистер Ше­ферд сказал, что захватил трех гребцов. По пути, добавил он, мы пройдем мимо нескольких поселков, где сможем остановиться покушать, а в случае непогоды найти пристанище. Если ветер хоть немного поможет, мы сумеем добраться до Чирики в полдень, а если придется все время идти на веслах, то — поздно вечером.

Я попросил обождать, пока принесу снаряжение.

Когда я возвратился, мистер Шеферд допивал полученную от буфетчика бутылку ледяной воды.

― Теперь нескоро удастся выпить холодного, — сказал он.

Мне это было отлично известно. Я снял с причала носовой швартов и вскочил в лодку. Буфетчик курил сигарету и, перегнувшись через перила, непрерывно повто­рял:

― Будет жаркий день!.. Чертовски жаркий день!

Мы заскользили вдоль беспорядочно разбросанных задворок к рыночной приста­ни, где нас дожидались трое рослых парней, в том числе племянник мистера Шефер­да. У рыночной пристани я увидел стоявший у причала длинный моторный каяк. Он был нагружен одними черепахами–биссами, лежавшими на спинах со связанными на брюхах ластами.

― Откуда эта лодка? — поинтересовался я.

― С побережья Чирики, — ответил мистер Шеферд.

― То есть оттуда, куда мы направляемся?

― Оттуда, сэр!

― Да, но это все биссы. Разве они там тоже гнездятся?

Тут наши парни и какие‑то парни, работавшие на рынке, расхохотались.

― Эге!.. — кивнул один из них.

― А других там и не бывает. Разве что иногда, — заметил мистер Шеферд.

― Подожди минутку, дружище. Я приехал сюда ради зеленых черепах. Мне сказа­ли в Колоне, что там гнездуются зеленые. Разве в Чирики водятся биссы?

― Там одни биссы, сэр.

― Вы в этом уверены?

― Уверен, сэр. Если пожелаете, спросите у человека, который привез черепах.

― Да, лучше спросим у него, — согласился я.

Вдоль пристани и по всему рынку пронеслась весть, что мы хотим потолковать с человеком, который привел груженную черепахами лодку. Вскоре прибежал мальчик и сказал, что нужный нам человек уехал на остров Провижен и вернется не раньше полудня. Пока я сидел в лодке, не зная, чему верить и что предпринять, появился старый, седой мулат приятной наружности. Он вежливо осведомился, в чем мои за­труднения. Узнав суть дела, он подтвердил мнение Шеферда, что в Чирики водятся только биссы, одни биссы и ничего больше.

К этим словам надо было отнестись со всей серьезностью, так как они меняли не только имевшееся у меня представление о Чирики, но и весь ход событий в бли­жайшие дни. Я был строго ограничен сроком пребывания в тропиках и не мог терять неделю ради бисс. С биссами все обстояло благополучно, если не считать некоторых интересовавших меня подробностей их жизни. В этой поездке я собирал сведения, касающиеся только зеленых черепах. И теперь, прежде чем отправиться в Чирики, мне надо было все досконально выяснить.

Мистер Питерсон — так звали старого мулата — показался мне наиболее заслужи­вающим доверия человеком среди всех встреченных в Бокас–дель–Торо, и я решил упрочить наше знакомство. Он был колумбийцем по происхождению, уроженцем острова Сан–Андрес, откуда на протяжении более столетия люди бегут в Бокас–дель- Торо, спасаясь от колумбийских налогов. Мистер Питерсон рассказал мне, что рыбаки Сан–Андреса и соседнего с ним острова Провиденсия всегда специализиро­вались на ловле бисс. Промышляют их не только ради ценных панцирей, но и пото­му, что жители островов охотно едят бисс и даже предпочитают их зеленым черепа­хам.