Навеки твоя - [88]

— Колин — взрослый мужчина, — сказал он. — В жизни часто случаются небольшие недоразумения и неприятности. Он должен научиться справляться с ними без посторонней помощи.

Услышав, что он назвал страстную, беззаветную любовь недостойным внимания недоразумением, Франсин сердито фыркнула.

— Диана безжалостно растопчет сердце вашего кузена и уйдет, даже не оглянувшись, — сказала она. — Леди Пемброк, конечно, моя подруга, но должна вам признаться, что она меняет мужчин как перчатки.

— И все же я считаю, что не вправе давать Колину советы в таком деликатном деле. Пусть он сам выбирает себе женщин, руководствуясь собственными предпочтениями. Кто знает, может быть, на этот раз разобьется сердце леди Пемброк.

— Это вряд ли. Думаю, что такого никогда не случится, — посмотрев на него округлившимися от удивления глазами, сказала Франсин.

Кинрат подошел к ней и, слегка приподняв указательным пальцем ее подбородок, посмотрел в глаза, загадочно усмехнувшись.

— А ты, Фрэнси? — спросил он игривым дразнящим голосом. — Ты тоже хочешь растоптать мое сердце и уйти, ни разу не оглянувшись?

— Не говорите глупости, — возмутилась Франсин и отбросила его руку.

Однако она едва сдержалась, чтобы не улыбнуться, когда поняла, чего добивается Кинрат: они с ним общались в веселой, игривой манере, до того как на нее набросился Эллиот, и сейчас он пытается вернуть их отношениям былую легкость и непринужденность.

Вполне возможно, что, находясь в уютных апартаментах огромного замка, вдали от посторонних глаз, они смогут поговорить по душам и им удастся восстановить утраченное доверие.

Эллиот обвинил Кинрата в том, что тот участвовал в битве при Чевиот-Хилсе, и эти слова маркиза постоянно звучали в ее голове. Если бы она точно знала, что он был там, то относилась бы к нему с величайшей осторожностью и никогда бы не доверилась ему.

Увидев, с какой легкостью Кинрат и Колин расправились с шайкой бандитов на гладиаторской арене в Донкастере, Франсин окончательно убедилась в том, что шотландский граф обладает магическими способностями. До тех пор, пока она не отыщет нужную загадку и отгадку, которая поможет снять волшебное заклятие, она будет его послушной рабыней. Но это отнюдь не означает, что она не сможет устоять перед чарами этого привлекательного мужчины, который настойчиво пытается соблазнить ее. Франсин, конечно, очень хотелось лечь с ним в постель, чтобы познать те плотские радости, о которых он ей рассказывал, но она знала, что у нее хватит силы не поддаться этому желанию.

Уолтер Мак-Рат, как и прежде, неотлучно находился возле Анжелики, ни на минуту не выпуская ее из поля зрения. Даже в их личных апартаментах. За то время, которое они провели в пути, он и няня малышки смогли-таки заключить перемирие.

Люсия больше не осыпала бранными словами этого огромного, похожего на медведя шотландца, а Уолтер перестал ворчать и жаловаться, что итальянка пытается сглазить его. Оба они, похоже, осознали, что, в силу необходимости, им придется терпеть общество друг друга. Они разговаривали друг с другом довольно вежливо и любезно, хотя и с большой неохотой.

От проницательного взора черноглазой Люсии не укрылся тот факт, что у Франсин на поясе для чулок появился шотландский кинжал, и она поняла — сама, без каких-либо объяснений, — что это может означать. Итальянка, судя по всему, догадалась, что, когда они гостили в поместье Бродсворт, Эллиот пытался изнасиловать ее госпожу, а Кинрат этого не допустил.

Франсин знала, что из всех живущих на земле людей синьора Грациоли больше всего ненавидела маркиза Личестера. И у нее на это были серьезные причины. Люсия присутствовала при рождении Анжелики, которая появилась на свет в Неаполе, и заботливо ухаживала за прелестной молодой мамой, которая вскоре умерла от послеродовой горячки…

Лахлан не переставал удивляться тому, насколько изобретательной была леди Франсин. Они находились в ее личных апартаментах в замке Понтефракт, когда она заявила, что ему нужно будет надеть маскарадный костюм.

— В этом маскараде будут участвовать абсолютно все, — настаивала графиня. — Поэтому даже не пытайся придумать какую-нибудь отговорку. Темой этого вечера будет «Парад Любви». Все придут в костюмах героев римской мифологии. Ты будешь Меркурием, а я твоим Купидоном. Сегодня вечером ты должен беспрекословно выполнять все мои приказы и распоряжения, иначе я выпущу стрелу из своего маленького лука и убью тебя.

Лахлан с интересом рассматривал ее в высшей степени соблазнительный костюм. Зачесав волосы назад, она украсила их гирляндой из цветов. Ее локоны, словно золотой водопад, струились по спине до самой талии. На ней была белая туника в мелкую складку; извилистый край этого одеяния спускался по ее стройным ножкам, перевитым длинными ремешками от золотых сандалий, в которые они были обуты. Сквозь ремешки были видны ее голые пальцы.

— Можно узнать, что ты надела под эту короткую тунику? — спросил он, недовольно поморщившись. Обычно женщины под платье надевали широкую нижнюю сорочку длиной до самых лодыжек.

— Вероятно, то же, что ты обычно надеваешь под свой килт, — ответила она, одарив его обворожительной улыбкой, и на ее щеке появилась ямочка.