Навеки твой, Лео - [46]

— Эви, милая, ну пожалуйста. Давай я объясню. Мне так жаль. Так чертовски жаль. Вечно я все порчу. — Он проводит рукой по волосам и становится похож на неуверенного мальчишку. И я, конечно же, таю. Я позволяю ввести меня в квартиру, чтобы он наконец рассказал мне, что, черт возьми, это было. Куртку и сумку я оставляю у двери, на случай если придется быстро уйти.

* * *

Джейк закрывает дверь и ведет меня в гостиную. Он отодвигает пуфик с кожаной обивкой, ставит его перед диваном и усаживает меня напротив себя так, что наши колени соприкасаются. И берет обе моих руки в свои.

— Прежде всего извини, что ты жалеешь, что пришла сюда. Ты можешь появляться здесь в любое время, когда захочешь. Я не ожидал, что мама… — Он вздыхает. — Мы… не общаемся. Как ты могла заметить, отношения у нас не лучшие. — Он издает какой-то сдавленный смешок. — Я понятия не имел, что она сегодня припрется сюда. В нашу последнюю встречу я сказал ей, что не хочу иметь с ней ничего общего, причем никогда.

Я моргаю, ничего не говоря, ожидая продолжения.

— Это сложно, но у матери проблемы, серьезные проблемы, и она превратила мою жизнь дома в настоящий ад. Именно из-за нее я срывался с катушек, когда был подростком, и из-за нее испортил отношения с отцом.

Он с грустью смотрит мне в глаза.

— Я не мог представить даже, что вы с ней будете дышать одним воздухом. Она — безжалостная стерва, будет делать или говорить все, что считает выгодным для себя. Я разозлился не потому, что ты здесь, а из-за того, что ты оказалась рядом с этой змеей подколодной. И ты ни в чем не виновата, это мой проигрыш, и мне очень жаль. — Его взгляд становится умоляющим.

Я смотрю на наши соединенные руки, затем — снова ему в глаза, и он продолжает:

— Она ляпнула, что ты одна из многих, чтобы отомстить за то, что я ее выгнал. Она ведь даже не знает тебя, Эви. И можешь быть уверена, она толком не знает ничего важного обо мне.

— Джейк, — говорю я, сжимая его руки. — Мне кажется, что, когда ты говоришь о себе, ты используешь какой-то шифр. Я понимаю суть, но ведь на самом деле ты не рассказываешь ничего.

Он вздыхает.

— Я приведу конкретные примеры. Просто дай мне немного времени, хорошо? Об этих вещах я никогда ни с кем не говорил, мне самому трудно в них разобраться. Я ведь столько лет пытался притвориться, будто ничего этого попросту не существует. Понимаю, что это глупо. Но просто… доверяй мне, хорошо? Сможешь? — Он смотрит на меня с таким отчаянием, как будто от моего ответа зависит его жизнь или смерть. Смогу ли я? Должна ли? Доверяю ли я этому человеку?

Я говорю первое, что приходит мне в голову.

— Хорошо, Джейк. Я тебе доверяю. — И, несмотря на все свои сомнения, я вправду доверяю ему. С одной стороны, меня это радует, с другой — пугает до чертиков.

Теперь ничего не имеет значения.

Он что-то скрывает. Вопросы только множатся. Я не должна чувствовать себя в безопасности рядом с ним. И все же чувствую. Стоит задуматься, верно ли я сужу о людях.

— Можешь сказать мне только одно? Почему она в городе?

— Отчасти это связано с тем, что отец в больнице изменил завещание и оставил компанию мне, и мать этим недовольна. Она здесь, чтобы подать апелляцию в совет директоров. Это бесполезно, но она все равно сделает все возможное. Ведь это способ контролировать меня, и она злится, что потеряла его.

Я медленно киваю, наморщив лоб. Мы оба молчим несколько секунд, прежде чем он продолжает.

— Простишь меня за то, что я так с тобой разговариваю, за то, что тебе плохо? Господи, да за всю эту хрень? — Он сокрушенно смотрит на меня.

Я глубоко вздыхаю.

— Да, я прощаю тебя. И тебе не нужно извиняться за свою маму, Джейк. Уж я-то знаю, что родителей не выбирают.

Он смотрит мне в глаза и кивает.

— Спасибо, — говорит он, глядя на наши руки, поднимает их и целует по очереди костяшки моих пальцев. — Я хотел бы никогда не причинять тебе боли, Эви. Все, что я делаю, все потому, что мои чувства к тебе так сильны… Я… Господи, я здесь совершенно не в своей тарелке, и из-за всего этого дерьма… Просто потерпи меня, ладно?

На минуту мне кажется, что он сейчас заплачет, но он просто грустно смотрит на меня, и наконец я делаю единственное, что мне кажется правильным. Обнимаю его и прижимаю к себе. И чувствую, как его тело расслабляется в моих объятиях.

Глава 22

Джейк хватает меню китайского ресторана по соседству, я просматриваю его и говорю, что буду есть — курицу с брокколи и яичный ролл.

Он делает заказ, и я спрашиваю, можно ли мне быстренько принять душ перед ужином. Когда весь день убираешь гостиничные номера, сама от этого чище не становишься.

— Конечно, — говорит он. — И не надо спрашивать. Мой дом — это твой дом, ясно? — Он смотрит на меня так, словно для него действительно важно, чтобы я это поняла.

— Ладно, Джейк.

Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в майку и шорты, расчесываю волосы и оставляю их распущенными.

Вернувшись в кухню-гостиную, я не вижу Джейка. Однако дверь, ведущая на балкон, открыта, и я заглядываю туда. Джейк стоит у низкого парапета, положив руки на край, и смотрит на город.

Я подхожу к нему сзади, обнимаю за талию, прижимаюсь головой к его спине. Он берет мои руки в свои и делает глубокий вдох. Как бы ни напугала меня встреча с его матерью, я чувствую, что сейчас нужна ему больше, чем он мне. Уж я-то умею сопереживать тем, кому не повезло с родителями. Я ведь выросла в приемной семье. Но мне в голову не приходило, что ситуация Джейка настолько экстремальна, что ему пришлось вычеркнуть из жизни свою мать и в переносном, и в буквальном смысле.