Наваждение и благородство - [58]

Как же ловко его провели! Поверил, как последний дурак, горничной графини, которая рыдала в телефонную трубку: «Полина Аркадьевна проглотила крысиный яд, врач сказал – надежды нет! Она умоляет вас прийти! Быстрее!» И ведь очень натурально рыдала!

Что задумала коварная аферистка? Зачем ей понадобился этот наивный олух? Хочет навредить Генриху или Екатерине? Скорее всего, им обоим. Как далеко готова зайти графиня? Все вопросы были риторическими, и ответ на них получить немедленно было невозможно.

Генриха происходящее сильно беспокоило – что-то должно было случиться, и очень скоро. Полина всегда была порывиста и не любила ждать. Он на всякий случай позвонил в поместье и предупредил Егора, чтобы он был начеку и приглядывал за Екатериной.

На следующее утро барон собрался в поместье. В воскресенье он никогда рано не выходил из дома – позволял себе как следует отоспаться после напряженной недели.

Он пил утренний кофе, сидя на балконе. Настроение было отвратительное. Он не знал, что предпринять, и это его злило. Полина будет мстить. Это однозначно. Насколько же глубока ее ненависть? Похоже, бездонна. Местью только Генриху она не ограничится.

Екатерина тоже попадет под удар. Он должен, нет, он обязан защитить девушку. Ведь это все происходит из-за него… Но как? Что можно сделать, пока ничего не произошло?

Барон задумчиво посмотрел на окна квартиры Екатерины. Через дорогу, совсем рядом. Скоро она переберется сюда, и вечерами он будет видеть, как эти окна горят в темноте теплым светом.

Последнее время мысли о Екатерине не покидали его. Похоже, она начинает доверять ему. А он, что он чувствует к ней? Его неодолимо влечет к доверчивой и наивной девушке. Влечет против его воли. Это наваждение… И ни к чему хорошему оно не приведет.

Надо остановиться, пока еще не поздно. Иначе он может по-настоящему погубить ее.

Барон еще раз бросил взгляд на окна соседнего дома. Он принесет ей только горе… Теперь он отвечает за судьбу Екатерины и должен контролировать свой чувства. Они всегда останутся только наставником и ученицей.

Генрих вышел из парадного подъезда ближе к полудню и направился к автомобилю, стоявшему рядом с домом под большим каштаном. Раскидистая тень от дерева неровно ложилась на брусчатку мостовой. Контраст света и тени резал глаза.

Как только Генрих подошел к автомобилю, от дерева отделилась какая-то тень. Это был Алексей. Он держал руки в карманах и решительно шел прямо на барона, не сводя с него горящего взгляда, бледный и взволнованный. Их разделяло всего несколько шагов. Фон Берг почувствовал угрозу и пожалел, что оставил трость дома.

Алексей суетливо вынул правую руку из кармана, судорожно сжимая в ней револьвер, и начал медленно и неумолимо поднимать ее… Фон Берг смотрел в глаза своему противнику, и тысячи мыслей со страшной скоростью проносились в его голове. Не стоило пытаться выбить оружие – любое неверное слово или движение могло спровоцировать Алексея. Тот подошел почти вплотную, их разделяла пара шагов.

Не попасть в цель с такого расстояния было просто невозможно. В любое мгновение он мог нажать на курок, и все было бы кончено.

Но убить человека вот так, в упор, не просто. Генрих знал это и все еще верил, что удача и на этот раз будет с ним.

Фон Бергу не оставалось ничего другого, как смотреть в глаза молодого человека и надеяться, что тот одумается. Беспомощность раздражала.

В какое-то мгновение барон уловил нерешительность, мелькнувшую на лице противника, и с молниеносной быстротой и профессиональной ловкостью выбил оружие из руки Алексея. После этого фон Берг без труда скрутил его, повалил на капот автомобиля и сдавил горло железной хваткой.

– Безмозглый идиот! – прорычал Генрих в лицо Алексея.

С досадой отшвырнул молодого человека в сторону, как котенка.

– Когда вы уже начнете хоть немного соображать?! Нашли кому поверить – Полине!

Алексей тер горло и смотрел на барона со злостью и с испугом, как загнанный в угол зверь.

– Я мог бы сдать вас полиции. Но я этого делать не буду… – презрительно бросил ему барон.

– Играете в благородство? – Алексей кашлял и говорил с трудом. – Доложите все Екатерине?

– Я не занимаюсь подобными вещами. Но советую вам объясниться с ней. Впрочем, это ваше дело… И не вставайте больше на моем пути – иначе очень пожалеете! – в голосе фон Берга звучала реальная угроза.

Алексей, пошатываясь, пошел прочь по улице, Генрих проводил его уничтожающим взглядом, наклонился и подобрал револьвер с розовой перламутровой рукоятью.

Барон сразу узнал оружие – когда-то он подарил его Полине. Генрих сунул револьвер в карман и поехал в поместье. Беспокойные и тяжелые мысли одолевали барона.

В поместье фон Берг рассказал о случившемся Егору.

– Полина перешла черту. Не знаю, на что она может еще решиться… – барон был обеспокоен. – Опасная и злопамятная змея.

К ним подошла Екатерина. Девушка окончательно еще не перебралась на квартиру в городе и пока жила в поместье.

– Я вам помешала? – она заметила неловко повисшую в разговоре паузу.

– Нет, – слишком резко ответил Генрих, и она поняла, что прервала важный разговор, который ее не касался.