Навь Остров. Территория забытых богов - [13]

— Почему?

— А все из-за того, отчего, когда-то, его покинули священнослужители и паства. Бросили стоять без дела, рушиться от времени и стихий. Почему — не знаю. Но причина должна быть, и она очень, очень весомая! Сам понимаешь. Все храмы восстановили или восстанавливают — на пожертвования прихожан, на деньги самой Православной Церкви, или на средства, выделенные «сильными» мира сего. А этот стоит и рушится, и, похоже — уже ничуть не менее ста лет! Хотя тут — на этом месте, церковь очень уместна была бы, вокруг вон, сколько деревень с прихожанами.

— Ну, ты, я тебе скажу, эксперт прямо какой-то, дедуктивным методом кроешь, как Шерлок Холмс! Все, что ты тут нагородил, вполне логично и рационально. Но, почему бы не предположить, что после революции комиссары церковнослужителей здешних просто расстреляли или сослали в лагеря, ценную утварь конфисковали, а само здание им просто не пригодилось?

— Может быть и так, — пожал плечами Матвей, — но мне, почему-то, кажется, что в истории этого храма есть какая-то тайна, с революцией и большевиками никак не связанная.

Потоптавшись еще какое-то время по печальным руинам, друзья вернулись к машине и продолжили путь.

Большой темно-серый дом показался через несколько минут езды по сильно заросшей травой грунтовке. Остановились у сильно рассохшихся, как и весь забор, ворот. Калитка была прикрыта и примотана к деревянному столбу куском алюминиевой проволоки. По блестящим шляпкам недавно забитых гвоздей в некоторых местах было понятно, что за осиротевшим хозяйством кто-то, все же, присматривал, «латал», подремонтировал. Натиск бурьяна и травы во дворе сдерживала чья-то заботливая коса.

Дом, от самых ворот к которому вела прямая, усыпанная гравием и почти полностью лишенная растительности, дорожка, высился двухэтажной громадиной над размещенными вокруг него хозяйственными постройками. Несмотря на серую мрачность, его запросто можно было отнести к шедеврам русского деревянного зодчества, ведь и наличники на окнах, и перила вдоль ступенек, ведущих к высокому и просторному крыльцу, и столбы, подпирающие крышу над ним, и многие другие конструктивные элементы дома — все было украшено великолепными резными узорами. Да и само здание планировал, похоже, большой оригинал, объединив в одной конструкции сразу несколько, казалось — совершенно несовместимых архитектурных стилей.

— Слушай, Мот, а мама твоя тебе не рассказывала о вашей родословной? Помещиков в вашем роду не было? Ну — или зажиточных крестьян, например?

— Вроде — нет. А что?

— Тогда откуда такой домина? Ты ж понимаешь, что простолюдину он был бы не по карману. Ну, если только какой ни будь, бесящийся от жира землевладелец, не подарил, по-пьяни, этот маленький дворец кому ни будь из предков покойной тети твоей мамы или ее мужа.

— Не знаю, не знаю. Мама, думаю — тоже, а то бы рассказала.

Друзья медленно обошли вокруг дома, с интересом заглядывая в хозяйственные постройки, которые сохранились не так хорошо, как главное строение, но вполне еще могли выполнять свои функции. А все потому, что повсюду виднелись следы заботливых рук, не позволяющим строениям прийти в негодность и разрушиться.

— Родственников, претендующих на это наследство у вас точно нет? Смотри — тут кто-то хозяйничает, потихоньку.

— В письме сказано, что мама является единственной наследницей согласно завещанию. Может и есть кто-то, не согласный с этим, но пока не объявлялся. А потом, какой интерес ухаживать за имуществом, которое пока еще не является твоим! Давай-ка, Леха, зайдем в этот дом.

По слегка поскрипывающим ступенькам друзья поднялись на крыльцо и подошли к большой дубовой двери, к которой была приделана массивная кованая ручка. Чуть ниже нее размещалась также искусно выкованная накладная пластина со скважиной под ключ.

— Ни фига себе! — Присвистнул Алексей. — Хотел бы я посмотреть на ключик, который подходит к этой двери! Да им, похоже, убить можно!

— Так посмотри, — сказал Матвей, снимая с гвоздика, забитого в резной столб, действительно впечатляющих размеров ключ, выточенный, судя по всему, не так давно, — ключик большой, но ничуть не больше чем, например, ключ от нашего гаража. Ну что, открываем?

— А это будет законно? Право на наследство ведь еще не оформлено?

— Хм, а почему нет? Все эти оформления — чистая формальность. И потом — неужели тебе не интересно как он выглядит изнутри?

— Открывай!

Матвей вставил ключ в скважину и два раза провернул, после чего дверь легко открылась.

Переступив порог, друзья оказались в довольно большом коридоре или — сенях, по углам которого стояла какая-то домашняя утварь. С потолка свисала обычная электролампочка в патроне. Слева от входа, на стене Матвей обнаружил выключатель, щелкнул, но лампочка не загорелась. Не закрывая внешнюю входную дверь, сквозь которую в коридор поступал дневной свет, парни открыли вторую — внутреннюю, двухстворчатую. За ней оказался большой зал, погруженный в полумрак, так как все окна были закрыты ставнями. Просторное помещение совмещало в себе функции гостиной, и, по всей видимости — столовой. Тот, кто это все проектировал, без всякого сомнения был способным архитектором и отнесся к делу со всей душой. Все элементы внутреннего убранства дома были украшены глухой резьбой. Наряду с обычными современными табуретками и тумбой под телевизор, сохранилась и мебель, по всей видимости — с «тех» времен. Это был и мощный дубовый стол на резных фигурных ногах, и стулья, с подлокотниками и высокими спинками. Вдоль стен стояли секретер, большой шкаф, буфет со стеклянными дверцами. Все это так же было украшено тонкой резьбой и, безусловно, представляло собой художественную ценность. Особо шикарно выглядели напольные, высотою с человеческий рост, часы, стрелки которых застыли на четверти одиннадцатого.