Наука побеждать - [41]

— Похвально, сын мой, — кивнул лорд Томазо, — как твоё прилежание, так и то, что ты не желаешь влезать в те вопросы, в которых не разбираешься в достаточной мере. А теперь мне пора переговорить с иными гостями. Ступай с миром, юноша.

— Благодарю вас, падре.

Мы с Диего покинули лорда Томазо, вернувшись в компанию офицеров гарнизона. По дороге обратно я сердечно поблагодарил юношу за старания, ведь ему приходилось прилагать все знания обоих языков, чтобы быстро и, главное, точно переводить мне слова паладина, а ему — мои.

(из воспоминаний генерала Франсиско Хавьера Кастаньоса-и-Арагонеса)

Будь проклят тот день, когда я поддался на провокацию этого немецкого ублюдка барона Рабе! Он пришёл ко мне за полтора месяца до битвы у годоева подворья и предложил спровоцировать паладинов Уэльвы. Он уверял меня, что у меня гораздо больше людей, пускай и не на всех я могу рассчитывать, а он также обещал мне батарею пушек в помощь. И не просто поровых, но сверхсовременных тогда паровых. Надо отметить, к его чести, что он, действительно, поставил мне обещанную батарею. Вот только его канониры лишь в общих чертах объяснили моим людям как с ними обращаться и в сражении они не сыграли особой роли.

Лишь много позже я узнал, что эта провокация была направлена не против паладинов Уэльвы или против нас. Нет. Вся эта история была затеяна для того, чтобы скрыть нападение на старинный форт со средневековой часовней, расположенный в нескольких милях от места событий.

Командиром линейной пехоты в армии лорда Томазо был пожилой капитан Сен-Симон. Не смотря на фузилерный мундир его вполне можно было принять за гренадера, статью он вполне подходил. Он оказался толковым командиром и согласился выслушать меня, не кривясь из-за того, что командовал я ополченцами. На самом деле, разговор этот мы начали ещё на приёме в ратуше, однако продолжить его смогли только сейчас, перед самой битвой.

— Как ни крути, Сен-Симон, — сказал я, — моих людей трудно назвать настоящими солдатами. Они толком не нюхали пороху и могут не выдержать натиска пехоты Кастаньоса.

— И что же ты предлагаешь, Суворов? — Мы обращались друг к другу без чинов и по фамилии. — Ведь не стал бы ты заводить такой разговор именно сейчас без особой на то причины.

— Тебе б в следователи пойти, Сен-Симон, — усмехнулся я, — цены бы не было. А если серьёзно, то я хотел поставить своих ополченцев в третью шеренгу. Стреляют они вполне нормально — синхронно и точно — а в рукопашную схватку вступят только в самом крайнем случае.

— Хочешь прикрыть моими фузилерами своих ополченцев? — поддержал шутливый тон Сен-Симон. — А, вообще, идея неплоха. Чую, битва грядёт жаркая, и каждый боец будет на счету. Хорошо. Строй людей, Суворов. Мои солдаты прикроют твоих.

Напротив нас выстроилось войско Кастаньоса. Все без мундиров, коих я видел множество на годоевом подворье, зато в одинаковых белоснежных льняных рубашках свободного покроя. Среди них не было барабанщиков, флейтщиков и знаменосцев. Оружие было самым разнообразным, иные просто обвешаны им с головы до ног, только что ножей в зубах не хватает. На флангах гарцевали всадники, как не странно, все в мундирах. Я без труда опознал конных егерей, здесь их называли казадорами, что брали меня не так давно в плен. Были тут гусары в синих ментиках и красных доломанах. И драгуны в песочно-жёлтых мундирах с карабинами поперёк седла.

Начали баталию пушки. Сначала грянули наши орудия — в не слишком стройные ряды герильясов устремились лёгкие шестифунтовые ядра. Большая часть орудий Уэльвы была установлена на башнях города и не обладала достаточной мобильностью, чтобы принять участие в нашем походе. Поэтому лорд Томазо взял с собой лишь лёгкие орудия — шестифунтовки. Да и тех у нас было всего шесть, такой вот каламбур. Только что называется гордо — батарея. Но и этих шести ядер хватило для того, чтобы рассеять несколько рот на левом фланге врага. Они прокатились по их нестройным рядам, оставляя изрядные кровавые просеки, и тут некоторые герильясы бросились бежать, не бросая оружия, впрочем. Скоро бегство стало массовым и три роты дезертировали в полном составе.

Запели полковые трубы и в образовавшиеся разрывы во вражеском построении устремились уланы и конные егеря, вскидывающие на скаку свои карабины. Хорошее начало битвы.

Когда тылы армии Кастаньоса окутались дымом, мне на мгновение стало очень страшно. Столько дыма бывает при залпе не менее чем сотни орудий. Даже если канониры герильясов никуда не годны, им всё равно удастся задавить нас количеством. Однако всё оказалось не столь фатально. Дым на поверку оказался паром — по нам стреляли из паровых пушек. И было всего полдесятка. Продолговатые снаряды непривычной формы врезались в землю между нашими построениями, а один и вовсе улетел куда-то за наши спины. То ли канониры у Кастаньоса были просто никакие, толи не успели освоить сверхновую технику. Толку тогда от неё.

Ударили ротные барабаны, и солдаты шагом двинулись в атаку, поддерживать лёгкую кавалерию. Герильясы выступили нам навстречу, правда без музыки и барабанного боя. Не смотря на провал левого фланга, они держались вполне воинственно и даже высокомерно. На фланге же наша лёгкая кавалерия частью преследовала бегущих, а частью атаковала тех, кто покрепче сердцем. Последние сбились в плотное каре и отчаянно оборонялись от наскакивающих на них улан. Однако их ещё и обстреливали конные егеря, так что долго им не продержаться. Тем отчаянней герильясы будут драться в центре и на правом фланге.