Наука побеждать. Авантюра - [33]

   - И в чём оно состоит, если не секрет? - поинтересовался я, забирая конверт и пряча его в карман.

   - Если они хотят жрать, - неожиданно грубо сказал Кастаньос, - то пускай проваливают из Уэльвы. И лягушатников с собой забирают. Отныне Уэльва и окрестности выходят из-под власти Жозефа Бонапарта.

   - Что за ерунда? - не сдержался я. - Жозеф же растопчет вас!

   - Не успеет, - покачал головой Кастаньос, которого ничуть не смутила моя дерзость. - Это будет первым ударом по Бонапарту. Первый толчок колосса. Все должны понять, что ноги у него глиняные.

   - И к чему это приведёт? - спросил я. - К новой гражданской войне, - сам же и ответил, - новой крови.

   - Именно! - воскликнул Кастаньос. - Именно к новой крови! Я солдат и живу войной. Также и сброд, которым я командую. Сидя здесь, на годоевом подворье, они киснут и разбалтываются всё больше, а удерживать их в узде армейскими методами нельзя. Тут солдат-то меньше половины - да и те бежали от армейской жизни - остальные же просто разбойники, прибившиеся к нам из-за страха перед Ecorcheurs Жехорса. Не будет войны - они или разбегутся или начнут учинять больше безобразий, нежели стерпят крестьяне. И тогда нас даже авторитет Годоя не спасёт. Поднимут нас на вилы - и вся недолга.

   Эта неожиданная исповедь удивила меня, однако я выслушал её и испросил у генерала разрешения удалиться.

   - Свободен, - кивнул он мне, возвращаясь за стол.

   - Только оружие моё верните, - добавил я. - Полусаблю и особенно дуэльный пистолет "Гастинн-Ренетт". Он весьма дорог мне, как память.

   - Холодное оружие я могу тебе выдать любое, - кивнул Кастаньос на оружейный шкаф. - Бери что хочешь. А вот с "Гастинн-Ренеттом" сложнее. Кто тебя взял?

   - Конные егеря.

   - Люди Хосе, - задумчиво протянул Кастаньос. - Пистолет уже, скорее всего, у него. Ладно. Как выйдешь, попроси часового пригласить ко мне лейтенанта Хосе - командира разъезда конных егерей.

   - Есть, - ответил я и шагнул к шкафу с оружием.

   - Люди Хосе тебя и проводят до Уэльвы, - добавил генерал.

   Открыв оружейный шкаф, я обнаружил в нём около десятка шпаг самого разного вида. Я выбрал себе одну, явно старинной работу. Немногим уже шотландского баскетсворда, оставшегося на борту "Гангута", однако существенно легче. Витая гарда отлично защищала ладонь, совершенно не мешая работать кисти. Отличное оружие. Вряд ли Кастаньос расстанется с ним.

   - На клеймо посмотри, - иронично сказал Кастаньос, - это Хуан де Торо - этой шпаге больше двух сотен лет.

   Я с сожалением поглядел на оружие и уже собрался поставить его обратно в шкаф и выбрать себе что-то попроще, однако генерал Кастаньос остановил меня репликой:

   - Можешь оставить её себе. Мне хватает и моей шпаги, а особого пиетета перед ним я не испытываю, как многие мужчины.

   - А для чего, позвольте спросить, - поинтересовался я, продевая ножны старинной шпаги через петли оружейного ремня, - вы держите у себя столь впечатляющую коллекцию?

   - Эта коллекция Годоя, - ответил Кастаньос, - он обожает холодное оружие. В его комнате не пройти - столько самого разного стоит, лежит и висит. А то, что не влезло, он по остальному дому раскидал - и позабыл. А оружию не гоже пылиться в шкафах, клинок должен пить кровь врагов.

   Поблагодарив генерала, я вышел-таки из зала. На выходе из дома я сообщил часовому о том, что Кастаньос хочет видеть лейтенанта конных егерей Хосе, и спустился по крутой лестнице. И тут я понял, что мне нечего делать. Всю свою военную жизнь я, как и гласит известная мудрость, не оставался без дела и не давал скучать своим подчинённым, став командиром взвода. А теперь мне нечего было делать! Оставалось только ждать пока Кастаньос выделит мне сопровождение до города и, быть может, вернёт памятный "Гастинн-Ренетт". Хотя на последнее надежды было мало.

   Я прошёл по двору и, решив не уходить далеко от дома генерала, и, видимо, лидера крестьянского бунта Годоя, присел на высокую лавку. Точно такие же стоят и в наших деревнях, да и, наверное, со всех деревнях нашего мира. Их можно найти и в загадочном Китае, и за океаном в Североамериканских колониях Британии. Делать было решительно нечего, так что я принялся изучать подарок генерала. Похоже, Кастаньос весьма легко распоряжается чужими вещами.

   Проводив взглядом командира конных егерей, входящего в дом генерала, я понял, что больше не могу сидеть. Слишком уж меня снедало нетерпение. Наконец, моё вынужденное бездействие окончится. Я поймал себя на том, что меряю шагами пространство перед крыльцом генеральского дома под ироничным взглядом часового, привалившегося спиной к нагретой Солнцем стене. Вот только оружие у него пребывало в идеальном состоянии, что говорило о нём, как о солдате лучше всего.

   - Русский, - раздражённо бросил мне Хосе, - за мной. На лошади ездишь?

   - В седле удержусь, - ответил я, стараясь говорить столь же короткими фразами, как и он, понимая, что французский для испанца не родной и сложного предложения он может просто не понять.

   - Хорошо.

   Про пистолет он, похоже, решил позабыть. Жаль. Ну да, надеюсь, прапорщик Кмит остался жив и сохранил "Гастинн-Ренетт". Обидно будет если и второй пистолет, подаренный умирающим Федорцовым, пропадёт.