Наука и техника, 2007 № 03 (10) - [8]

Вопрос:А о каких пузырях там идет речь?

Ответ: Когда говорят о пузырях, которые образуются, то не имеют в виду гигантские пузыри между скоплениями галактик, а упоминают сравнительно маленькие пузыри — с точки зрения космологии — внутри нашей солнечной системы. Это такая своеобразная внутренняя структура в межзвездной среде. Авторы статьи утверждают, что они хорошо воспроизводят свойства так называемых эллиптических галактик (галактики делятся на спиральные и эллиптические). Спиральные галактики сплющенные и у них есть характерный узор спирали.

Вопрос:А как различать космологию и космогонию?

Ответ: Космогония — старое слово, относящееся к истории образования планетных систем и галактики. А космология — это наука о строении Вселенной в целом.

Вопрос:Кроме физики элементарных частиц, с какими еще научными дисциплинами космология непосредственно связана?

Ответ: В свое время астрономия привела к развитию физики, математики. В таком же смысле космология сегодня относится к физике элементарных частиц, к теории гравитации, к численному моделированию.

Вопрос:А не наоборот? Если раньше из астрономии рождались научные области, то сейчас космология питается новыми направлениями?

Ответ: Нет, не так. Если бы наша Земля была огорожена зеркальной оболочкой, и мы не видели, что происходит в космосе, мы не обнаружили бы темной материи, темной энергии, мы бы не знали, что вещества больше, чем антивещества и мы имели бы теоретическую картину в физике элементарных частиц, которая сильно отличалась от сегодняшней. Есть так называемая стандартная модель физики элементарных частиц, которая очень хороша, но внутри ее мы не можем объяснить темное вещество, мы не можем объяснить, почему нет антивещества в космосе, мы не можем объяснить сущность темной материи, а это очень обширная тема. Потому мы и ждем результатов большого адронного ускорителя в ЦЕРНе, что он как раз будет сталкивать частицы на энергиях, приближающихся к необходимым для образования скрытого вещества. Или, например, мы не можем объяснить так называемую инфляционную стадию очень ранней Вселенной. Каждая из этих причин очень серьезная проблема, заставляющая нас строить теорию вне стандартной модели. И все это диктуется астрофизикой и космологией. Они определяют физикам то, что является проблемой.

Так же космологией стали увлекаться люди, которые изучают теорию струн. Когда Вселенная была на эмбриональной стадии, и масштабы Вселенной были столь маленькими, то мы оказываемся на территории, где оперируют теорией струн. Нам нужно теперь учить теорию струн, а это захватывающе интересные вещи. Ведь теория струн формулируется не в 4-х измерениях, а в 10-ти. Мы должны постоянно учить новые вещи. Поэтому космология — это бесконечный источник новых физических задач. В каком-то смысле космология — дом для всей физики.

Вопрос:В этом одна из причин популярности космологии?

Ответ: Да. Есть наука живая и есть мертвая. Термодинамика, скажем, сделана в 19 — м веке и ничего в этой области не сделаешь. А интересно заниматься тем, что живо. Сейчас в космологию идет очень много молодежи в Америке, в Канаде и в Европе. Интересные ученые появляются в Испании, Португалии. Но, к сожалению, адекватного представительства от новой России в космологии на мировом научном горизонте не видно. Хотя все понимают, что наука интернациональна. И надо различать утечку мозгов, что само по себе не есть хорошо, и международное сотрудничество, что всегда замечательно.

Вопрос:История российской науки знавала периоды, когда становление российского ученого шло через иностранные школы — правда это было в XVIII веке…

Ответ: Нет, почему же, и в ХХ-м тоже. Наши физики-теоретики Ландау, Гямов провели немало времени на Западе. И еще мне кажется, что в России вообще недостаточно популяризируют историю космологии.

Вопрос:Это модный сюжет в западных научно-популярных СМИ?

Ответ: Чрезвычайно. Сейчас космологией интересуются все. Про черные дыры, про теорию струн снимаются фильмы, пишутся книжки. А ведь именно из России вышли такие ключевые в этой области фигуры, как Фридман, Гамов, Зельдович.

Вопрос:А сейчас где искать русские дарования?

Ответ: В лесу, конечно (смеется). Мы с коллегами всегда отслеживаем, где есть таланты. Я помню, будучи молодым студентом, я задумывался: как бы мне попасть к такому-то профессору? А сейчас я понимаю, что все наоборот — зрелый ученый задумывается о том, где бы ему найти талантливого молодого ассистента. Если серьезно, то остались личные связи. Мы постоянно напоминаем нашим друзьям в России, чтобы их ученики подавали на позиции на Западе, в частности у нас. В нашем институте, например, большую часть исследователей составляют так называемые «постдоки» (молодые люди, только что защитившие диссертацию). Мы получаем около 200 заявлений в год на эти позиции. Поэтому мне легко увидеть статистику — и качественную, и количественную. Молодым ученым из России необходимо больше ездить на конференции, смотреть, что происходит.

Вопрос:Но у них не так много для этого возможностей.

Ответ: Да, перестать финансировать фундаментальную науку там, где есть мощные традиции, — это просто преступление. В науке не может быть перерывов, она либо живет, либо умирает.