Наука и техника, 2007 № 02 (9) - [45]

Первым делом Кисунько наладил контакт с разработчиками баллистических ракет и лично с С.П. Королевым. По просьбе Кисунько ракетчики стали устанавливать специальные датчики на головные части своих ракет. Датчики выдавали информацию о поведении боеголовки после ее отделения от носителя, а телеметрия отсылалась для анализа в КБ-1.

Для обнаружения баллистических ракет требовался специальный радиолокатор. Его начали проектировать В.П. Сосульников и А.И. Берг в НИИ-108.

Кисунько понимал, что существующей аппаратуре не под силу одновременно получать данные от РЛС обнаружения, просчитывать траекторию цели и вырабатывать сигналы наведения для противоракеты. Он решил пойти новым путем и построить комплекс вокруг цифровой ЭВМ, способной решить все эти задачи одновременно и в реальном масштабе времени. Машина разрабатывалась коллективом ученых под руководством академика С.А. Лебедева. Для связи ЭВМ с элементами системы предполагалось создать своеобразную локальную сеть с использованием цифровых радиорелейных линий связи.

Разработку противоракеты поручили ОКБ П.Д. Грушина, который ранее работал у Лавочкина и занимался ракетами для комплексов С-25 и С-75. Так как полигонный вариант системы не рассчитывался на перехват цели за пределами атмосферы, то ему поставили задачу разработать обычную зенитную ракету с высокими характеристиками и досягаемостью по высоте не менее 25 км.

Одной из самых важных и сложных частей противоракеты стала ее боеголовка. Оказалось, что разрушить головную часть баллистической ракеты очень сложно, ведь она рассчитывается на огромные температуры и перегрузки, которыми сопровождается вход в атмосферу.

За создание боеголовки взялся К. И. Козорезов из КБ Лавочкина. Для работы ему выдали следующие исходные данные:

— вес боевой части 600 кг;

— скорость противоракеты 1,5 км/с;

— скорость цели 3,5–4 км/с;

— высота подрыва 25 км;

— вероятный промах противоракеты — 75 м;

В ходе разработки проверялись варианты боевых частей, начиненных готовыми осколками различной формы. Наиболее подходящими оказались шарики, изготовленные из карбида вольфрама. Они пробивали 150 мм теплозащиты и 10 мм прочного корпуса боеголовки, но при этом теряли энергию, и гарантировано вывести из строя ядерное устройство уже не могли. Тогда Козорезов решил поместить вольфрамовый шарик в стальную оболочку, заполненную взрывчатым веществом. Попадая в боеголовку, стальной шарик диаметром 24 мм проникал сквозь теплозащитный экран, а от соударения с прочным корпусом детонировал. Взрывом расчищалась дорога для вольфрамового сердечника диаметром 10 мм, который крушил ядерный заряд.

Противоракета В-1000 на пусковой установке

В БЧ противоракеты помещалось 16000 штук таких шариков. После взрыва, разлетаясь в стороны, они образовывали облако осколков в виде плоского диска диаметром около 100 м, несущееся на встречу цели. Именно такую форму предлагал Синильщиков в своей работе 1948 года.

Еще одной особенностью БЧ противоракеты стало отсутствие контактного или дистанционного взрывателя. Момент подрыва рассчитывался наземной ЭВМ, которая управляла всем комплексом, и команда передавалась на борт противоракеты по радиоканалам управления. Подход обычный для того времени. По подобной схеме срабатывала боеголовка на американской зенитной ракете “Найк Аякс” (Nike Ajax).

И, наконец, главной изюминкой всей системы “А” стал метод точного определения траектории полета боеголовки, предложенный Кисунько. Он назвал свой метод — методом трех дальностей. Его сущность сводилась к следующему: Вокруг защищаемой территории на равных расстояниях друг от друга (150 км) устанавливались три РЛС. Каждая из них определяла направление на цель и наклонную дальность до цели. По этим данным ЭВМ вычисляла координаты боеголовки в пространстве и направляла на нее противоракету. Ошибка определения координат в этом методе составляла всего несколько метров.

1 февраля 1956 года состоялся научно-технический совет с участием представителей Министерства обороны, на котором рассматривались системы ПРО Кисунько и Минца.

Альтернативный вариант системы ПРО, разработанный в КБ № 1 Минцем и Расплетиным, получил название “Барьер”. По задумке разработчиков, на предполагаемом пути полета баллистической ракеты устанавливались радиолокационные станции с вертикально направленными лучами. Когда боеголовка пролетала через луч, система замеряла параметры ее полета и на основе этих данных экстраполировала траекторию боеголовки. Но подобный подход к решению задачи позволял прикрыть защищаемый объект только с одного направления. Кроме этого, “Барьер” был проработан с меньшей степенью детальности и уступал системе “А” по своим характеристикам. Военные решили использовать разработки организации Минца только в части радиолокационных станций дальнего обнаружения баллистических ракет.

Систему “А” объявили победительницей и рекомендовали для производства и испытаний.

Через два дня после совета вышло совместное постановление ЦК и Совета Министров “О противоракетной обороне”. Министерству обороны в лице маршала Василевского поручались выбор места и создание полигона для испытаний системы “А”. Формировалось новое специальное конструкторское бюро СКБ № 30, главным конструктором которого назначался Г. В. Кисунько. Разработкой противоракеты занимался П. Д. Грушин, ЭВМ — С. А. Лебедев, системы передачи данных — Ф. П. Липсман, а локаторы предстояло совместно делать А. Л. Минцу и В. П. Сосульникову.