Научная картина мира, экономика и экология - [15]
Что же касается того хозяйства, которое создавалось в СССР, оно было буквально насильно втиснуто в совершенно непригодные для него понятийные структуры хрематистики. Была создана химера "политической экономии социализма" — вопреки всей хозяйственной и культурной реальности. Этот процесс, впрочем, был непростым и длительным. В начале пути стали быстро восстанавливаться традиционные ("естественные", по выражению М.Вебера) взгляды на хозяйство и производственные отношения. Главными укладами становились трудовая крестьянская семья и вертикальная кооперация на селе (изученные А.В.Чаяновым), малые предприятия традиционного капитализма (НЭП в городе), первые крупные предприятия социалистического типа в промышленности.
Поразительно, как Ленин, став во главе правительства, моментально смог проникнуться мышлением и чувством экономики в смысле Аристотеля. Когда читаешь его документы и об "очередных задачах", о гидроторфе или обводнении нефтяных скважин Баку, видишь хозяина, воспринимающего мир во всей его материальной фактуре, как воспринимает его мастер. Здесь и следа нет хрематистики и трудовой теории стоимости.
Маркс отмечал кардинальное отличие капиталистического общества (хрематистики) от хозяйства некапиталистического (экономики — на примере античной древности) в отношении использования техники: "Единственной руководящей точкой зрения здесь [в экономике] является сбережение труда для самого работника, а не сбережение цены труда". Он приводит стихотворение Антипатера, современника Цицерона, посвященное изобретению водяных мельниц [19, т. 47, c. 583]. Поэт радостно обращается к работницам:
"Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,
Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:
Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;
Как зарезвились они, обод крутя колеса!
Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы
С рокотом кружат глухим тяжесть двух пар жерновов.
Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий
Начали снова вкушать дар мы Деметры святой".
В главах "Капитала" VIII и XIII ("Рабочий день" и "Машины") Маркс показывает, что в условиях капитализма введение машин приводит к интенсификации труда и стремлению хозяина удлинить рабочий день, и противодействие этому оказывает лишь сопротивление рабочих. Да и Адам Смит, видел смысл разделения труда лишь в том, чтобы рабочий производил больше продукта — ему и в голову не приходило, что улучшение техники и организации может быть использовано для сокращения рабочего дня при том же количестве продукта. А вот как Ленин в статье "Одна из великих побед техники" излагает выгоды предложенного Рамзаем способа подземной газификации угля, почти словами поэта Антипатера из Тесалоники:
"При социализме применение способа Рамсея, "освобождая" труд миллионов горнорабочих, позволит сразу сократить для всех рабочий день с 8 часов, к примеру, до 7, а то и меньше. "Электрификация" всех фабрик и железных дорог сделает условия труда более гигиеничными, избавит миллионы рабочих от дыма, пыли и грязи, ускорит превращение грязных отвратительных мастерских в чистые, светлые, достойные человека лаборатории. Электрическое освещение и электрическое отопление каждого дома избавят миллионы "домашних рабынь" от необходимости убивать три четверти жизни в смрадной кухне" [23].
На начальном этапе становления советской экономической системы основная дискуссия шла по вопросу о применимости к ней теории трудовой стоимости. Видимо, большая часть экономистов склонялась к тому, что "ни ценность, ни стоимость в социалистическом обществе существовать не могут и не будут" (В.Осинский, 1925). Существование политической экономии социализма активно отвергал Н.Бухарин (вообще-то, ортодоксально следуя выраженной в подзаголовке "Капитала" мысли Маркса, который считал свой труд критикой политэкономии вообще). Он писал в "Экономике переходного периода": "Ценность, как категория товарно-капиталистической системы в ее равновесии, менее всего пригодна в переходный период, где в значительной степени исчезает товарное производство и где нет равновесия" (цит. по [24, с. 31]).
(Подчеркнем важнейшую для нашей темы центральную догму политэкономии — равновесие. Она была выявлена А.Богдановым в его теории систем и даже введена как один из принципов истмата Н.Бухариным.)
О том, насколько непросто было заставить мыслить советское хозяйство в понятиях трудовой теории стоимости, говорит сам тот факт, что первый учебник политэкономии удалось подготовить, после двадцати лет дискуссий, лишь в 1954 году! К.Островитянов писал в 1958 г.: "Трудно назвать другую экономическую проблему, которая вызывала бы столько разногласий и различных точек зрения, как проблема товарного производства и действия закона стоимости при социализме" [24, c. 159].
Были попытки и связать экономическую теорию с энергетическими представлениями. В 1920-21 гг. среди советских экономистов велись дискуссии о введении неденежной меры трудовых затрат. Предлагалось (С.Струмилиным) ввести условную единицу "тред" (трудовая единица). В противовес этому развивалась идея использования как меры стоимости энергетических затрат в калориях или в условных "энедах". Этот подход был навеян работами "экологического утописта" Отто Нойрата, вышедших в 1919 и 1920 гг. (Это, кстати, противоречит мнению историков экологии, будто О.Нойрат как видный представитель Венского кружка, который назывался вначале "Кружок Эрнста Маха", был поставлен под запрет в среде большевиков из-за резкой критики Ленина в "Материализме и эмпириокритицизме" [15]). Оценивая ту дискуссию, Д.В.Валовой справедливо считает, что предложение меры энергетических затрат было противопоставлением "Марксовой трудовой стоимости" [24, c. 165].
В книге даны временны́е ряды примерно трехсот важнейших показателей главных сторон жизни нашей страны с середины прошлого века. В этом издании добавлен ряд новых красноречивых показателей, а некоторые убраны, поскольку они признаны читателями малоинформативными или не очень понятными. По сравнению с предыдущими изданиями эта книга освещает не только экономическую реформу 1990-х, но и ее длительную предысторию (строительство 1950-1980-х, перестройку конца 1980-х), а также ее уже долгосрочные последствия в начале XXI века.По динамике подавляющего большинства показателей послевоенного восстановления и строительства, последовательного развития нашей страны в годы «застоя» и вплоть до старта реформ 1990-х не обнаруживаются сигналы, из-за которых потребовалась бы срочная радикальная перестройка хозяйственной жизни и последующая экономическая реформа России.Динамика показателей после 2000 года показывает глубину кризиса 1990-х годов и его инерции, высвечивает те стороны жизни, в которых кризис продолжается в прежнем темпе, и в то же время обнаруживает те отрасли и сферы, где положение выправляется и даже достигнуто превышение дореформенных уровней.
В книге выявляется устройство всей машины манипуляции общественным сознанием — как технологии господства. Для России переход к этому новому типу власти означает смену культуры, мышления и языка. В книге описаны главные блоки манипуляции и причины уязвимости русского характера. Принять новый тип власти над человеком или строить защиту от манипуляции — вопрос выбора исторической судьбы… а может быть, и вопрос существования русского народа.
В 1906 году в России начала проводиться широкая аграрная реформа под руководством П.А. Столыпина. Ее главной целью было создание мощной прослойки «крепких хозяев» в деревне и, как следствие, упрочение государственной власти. Однако, как это часто бывало в России, реформа провалилась, а судьба самого реформатора была трагической — он был убит.Отчего это произошло? Что не учел Столыпин при проведении своей реформы? На какие «грабли» он наступил и почему на те же самые «грабли» продолжали наступать (и до сих пор наступают) другие реформаторы? Как считает автор данной книги, известный писатель и публицист С.Г.
«Строительство СССР было цивилизационным проектом мирового масштаба, – пишет автор этой книги, крупнейший российский ученый, социолог и политолог Сергей Георгиевич Кара-Мурза. – Опыт СССР показал всему миру: возможна совместная жизнь очень разных в культурном, религиозном и социальном отношении народов без колонизации. Но культурная элита Запада отвергла этот урок. Она участвовала в уничтожении СССР, в создании о нем лживых мифов, а затем в пропаганде «нового мирового порядка», тяготеющего к глобальному фашизму.
Социализм или капитализм? В XX веке Россия выбрала социализм, стала великой державой, спасла мир от коричневой чумы, открыла человечеству дорогу в космос и… перескочила на рельсы «дикого, «бандитского» капитализма. Почему это произошло? Что это: временное помутнение рассудка миллионов людей, населяющих Россию, или их сознательный выбор? Так все-таки: социализм или капитализм? Что для России лучше? Об этом размышляют авторы данного сборника.
Книга – подборка статей С.Г. Кара-Мурзы последних лет. Она посвящена процессам завершения «эпохи ельцинизма» и перехода к новому этапу российского кризиса («эпохе Путина»). Этот переход порождает новые опасности, но и новые источники надежды. Рассмотрена роль интеллигенции на новом этапе и признаки обновления политической картины, возникновения новых союзов патриотических сил. Автор размышляет о возможном характере революции, если реформаторы доведут общество до этого крайнего средства спасения.
Настоящее издание содержит избранные труды известного ученого и писателя, одного из основоположников современной российской политологии, почетного профессора факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова Бурлацкого Федора Михайловича за более чем полувековой период его творческой деятельности. В книге рассматриваются вопросы становления политической науки в СССР и современной России, актуальные проблемы политологических исследований, в том числе становления политических систем, институтов и процессов.
Эдварда Бенеш, политик, ученый, дипломат, один из основателей Чехословацкого государства (1918). В течение 30 лет он представлял его интересы сначала в качестве бессменного министра иностранных дел (1918–1935), а затем – президента. Бенеш – политик европейского масштаба. Он активно участвовал в деятельности Лиги Наций и избирался ее председателем. Эмигрировав на Запад после Мюнхена, Бенеш возглавил борьбу за восстановление республики в границах конца 1937 г. В послевоенной Чехословакии он содействовал утверждению строя, называемого им «социализированная демократия».
Один из неразрешимых вопросов, который постоянно вызывает ожесточенные дискуссии, — что делать с памятниками «неоднозначным» историческим личностям? Сносить? убирать с глаз долой? оставлять на прежних местах? Участники подобных споров нередко ссылаются на пример Франции, причем французов берут в союзники и те, кто выступает за сохранение одиозных памятников, и те, кто с этим не согласен. Как в реальности обстояло дело во Франции XIX века с памятниками, помогает узнать книга современного французского историка Эмманюэля Фюрекса.
Переговоры представителей СССР, США, Великобритании и Франции по Западному Берлину представляли собой дипломатический марафон со множеством препятствий. На его начальном этапе казалось, что взгляды сторон по большинству аспектов западноберлинского вопроса едва ли не диаметрально противоположны и согласовать их невозможно. 5 февраля 1971 г. западная сторона представила свой проект соглашения, который советская сторона подвергла принципиальной критике. 26 марта 1971 г. СССР представил свой проект соглашения, в котором по ряду важных вопросов пошел навстречу позициям западных держав.
В художественно-документальной книге журналиста-международника Михаила Черноусова рассказывается о наиболее интересных и драматических эпизодах дипломатической борьбы 30-х годов.На основе советских и зарубежных архивных публикаций автор показывает, как миролюбивая внешняя политика СССР противостояла в те предгрозовые годы тайной дипломатии империалистических сил.Книга рассчитана на массового читателя.
1. Время нагнетания революционной ситуации 2. Объективность существования нового знания 3. Вспомним о типах строя психики 4. Культура мышления и правительство 5. Некоторые рекомендации сторонникам КОБ.